| |
return_links(1);?> |
return_links(1);?> |
return_links(); ?> |
|
| |
| |
Восточная Сибирь - начать с чистого листа
|
|
| |
Несмотря на развал в 1990-х годах большинства геологоразведочных организаций из-за резкого снижения государственного финансирования, отмену в 2002 г.
налога на воспроизводство минерально-сырьевой базы (ВМСБ), ОАО «Сибнефтегеофизика» (Новосибирск) каждый год наращивает объемы своих работ.
Особенно масштабные заказы геологоразведчикам «светят» в Восточной Сибири, которая в советское время была недостаточно изучена.
Но готовы ли они к выполнению этих заказов? За комментариями редакция «МЭ» обратилась к Леониду МЕХЕДУ, заслуженному работнику нефтяной и газовой промышленности РФ,
академику Международной академии реальной экономики, который более трех десятков лет возглавляет «Сибнефтегеофизику».
|
|
| |
Беседовал Михаил ИВАНОВ
|
|
| |
— Леонид Петрович, как на вашей организации сказалась отмена налога на ВМСБ?
— Конечно, отмена ставок на ВМСБ в целом по стране негативно сказалась на
объемах работ и подготовке запасов. Надо было не ставки отменять, а те
бюрократические игры, которые вокруг них происходили. Когда нефтяные компании
отчисляли средства, но распоряжались ими чиновники. Когда эти средства не могли
накапливаться в специальном фонде, а их ежегодно отнимало государство, что
стимулировало затратный механизм использования средств. Но в целом во взимании
ставок на ВМСБ положительного было больше, чем отрицательного. На наших же
работах отмена ставок на ВМСБ практически не сказалась из-за востребованности
геологоразведочных работ (ГРР). Естественно, усилилась конкуренция, и
компании-заказчики начали упорно снижать цены на наши услуги. Пришлось
работать на грани рентабельности, т.е. у нас стало недоставать средств на
техническое перевооружение и социальные программы, а это ни к чему хорошему не
приведет.
— Пришлось ли сокращать инженерно-технический персонал и рабочих?
— Мы пережили этот период без катаклизмов, т.е. без больших увольнений.
Наоборот, объемы наших заказов продолжали расти на 20—25% в год, росла
соответственно и численность сотрудников. За десять лет отработано около 50
тыс. погонных км сейсморазведочных профилей МОГТ (метод общей глубинной точки),
2Д (двумерных) и более 5 тыс. км2 МОГТ 3Д (пространственной сейсморазведки) с
использованием взрывных, вибрационных и импульсных источников колебаний.
За последние три года работники геофизической экспедиции цифровой обработки и
интерпретации данных «Сибнефтегеофизики» передали заказчикам 40 отчетов, которые
позволили прирастить более 1 тыс. км2 продуктивных площадей с извлекаемыми
запасами около 70 млн т. Предприятие постоянно обновляет свое оборудование,
на эти цели мы ежегодно тратим более 150 млн руб.
— Какие заказы нефтегазовых компаний были выполнены за последние три года?
— Увеличены объемы работ на Ямале по заказам «Роснефти-Пурнефтегаза», «Ноябрьскгаздобычи»
и ряда других компаний. Мы выиграли ряд тендеров, проведенных «Сургутнефтегазом»
и «Сибнефтью». При этом оставались постоянными связи со «Славнефтью», ТНК-BP и
другими нашими давнишними заказчиками. Что касается работ за рубежом, то мы
особо туда не рвемся: пока есть достаточно заказов в нашей родной Сибири. Хотя
по своей мобильности и техническому оснащению мы способны организовать и
провести любые виды работ в любом районе мира.
— Тем не менее с какими трудностями приходится сталкиваться в родной Сибири?
— Хотелось бы поделиться некоторыми проблемами, характерными для всех
сейсморазведочных предприятий России. Геофизические работы имеют свою специфику
и определенную инерционность, от которых никуда не уйдешь. Если летом не
заниматься подготовкой профилей на относительно сухих местах, а осенью не
проминать и не накатывать заболоченные участки, никаких гарантий успешной работы
в декабре — апреле не будет. Но чтобы в июле — августе начинать работы на
площади, надо к этому времени уже иметь утвержденный проект и оформленные
разрешения. К сожалению, многие заказчики в это время только начинают проводить
тендеры. И даже проведя тендер, затягивают с подписанием договора часто до
середины декабря, пока в компании не утвердят бизнес-план на новый год.
Только недавно появился просвет. Так, Минприроды по федеральным программам ГРР
уже проводит тендеры на 2006—2007 годы. «Сургутнефтегаз» также организовал ряд
тендеров на работы зимнего сезона 2006—2007 гг. Но, к сожалению, это пока не
стало нормой. Например, «Сибнефть», проведя тендер по работам на Шингинской
площади в Томской области в июле, до 1 декабря так и не подписала договор, в
связи с чем мы были вынуждены заявить о невозможности выполнения и приостановке
работ в текущем полевом сезоне.
Поскольку в этих вопросах не существует никаких стандартов и регламентов, то
крайним всегда остается геофизик. Он окажется виноватым в срыве работ, если
будет делать все согласно реальным срокам получения заказов. Он будет виноват в
грубейших нарушениях законодательства и может быть разорен наложенными штрафами,
если начнет подготовительные работы, не дождавшись завершения оформления
разрешительной документации. И уж тем более он будет виноват, если проявит
твердость и заявит о невозможности выполнения работ из-за волокиты с подписанием
документов заказчиком. Тогда у него просто отберут выигранную на тендере
площадь и могут больше никогда не пригласить к участию в дальнейшем.
Само оформление разрешительной документации — это отдельная эпопея. Казалось бы,
на стадии выдачи лицензии недропользователю уже проведены согласования со всеми
инстанциями, в том числе по объемам и видам геологоразведочных работ. Зачем же
по каждому конкретному проекту нас снова запускать по полному кругу экспертиз
и согласований: с рыбаками, охотниками, этнографами, экологами, лесниками,
малыми народами и представителями властей? При этом каждый из них объявляет,
что у него норматив на рассмотрение документов — два-три месяца, а хочешь
быстрее — плати. Вот и получается, что на нормальное оформление разрешительной
документации требуется не менее двух лет. Казалось бы, раз проект составлен в
соответствии с согласованными в лицензии недропользователя видами и объемами
работ, наше согласование должно иметь уведомительный характер: я извещаю
определенную инстанцию и вношу за реальный ущерб окружающей среде определенную
плату. Но существующий бюрократический аппарат не позволяет сделать это
цивилизованно.
— Каковы все же перспективы расширения ГРР в Восточной Сибири?
— Нам довелось работать на Верхнечонском месторождении (лицензия на его освоение
принадлежит ОАО «Верхнечонскнефтегаз», в котором контрольным пакетом сейчас
владеет ТНКBP). Здесь была создана специальная экспедиция, обустроены базы,
намечен участок первоочередной эксплуатации. И вдруг в начале 1990-х годов все
рухнуло и пришлось ликвидировать созданные ранее базы.
Сейчас намечены грандиозные планы освоения Восточной Сибири, хотя Минприроды и
Минпромэнерго, по-моему, еще недостаточно осознают важность своевременного
выполнения в Восточной Сибири масштабных ГРР. Чтобы выйти на намеченную в этом
регионе добычу углеводородов, необходимо немедленно как минимум на порядок
увеличивать объемы ГРР. Они растут, но не так быстро, кроме того, их рост
отсчитывают от упадочных 1990-х годов.
Перевод запасов в промышленные категории, обустройство месторождений, создание
инфраструктуры в новых районах нефтедобычи также требуют энергичной работы и
интенсивных инвестиций. Но основой всего этого являются реальные запасы,
которые обеспечивают современные технологии и стандарты ГРР. К сожалению, до
этих стандартов в Восточной Сибири еще далеко.
— Какое оборудование использует «Сибнефтегеофизика», не испытываете ли вы
конкуренцию западных геофизических компаний по предоставлению отечественным
заказчикам услуг в интерпретации и обработке информации?
— Мы, как, впрочем, и другие ведущие российские геофизические предприятия,
сегодня нисколько не уступаем зарубежным компаниям по техническому оснащению,
применяемым методикам и технологиям, в том числе в обработке и интерпретации
материалов. При полевых работах мы используем телеметрические регистрирующие
системы американского и французского производства, в топографии — спутниковую
навигацию, в обработке и интерпретации — наряду с отечественными также и
зарубежные программные комплексы.
При проведении полевых работ по сложившимся необоснованно низким ценам западные
фирмы нам не конкуренты. Если российская геофизика из-за этого вымрет, тогда
придут западные фирмы, но уже со своими ценами. В обработке данных и их
интерпретации мы, возможно, несколько уступаем по техническому оснащению
содержания баз и банков данных, в средствах связи и передаче информации, но это
все обусловлено только недостатком средств. Что касается непосредственно
обработки и интерпретации геофизической информации, то здесь мы готовы
соревноваться с любым конкурентом.
Естественно, что западные нефтяные компании, в том числе и совладельцы наших
компаний, лоббируют передачу заказов на обработку и интерпретацию данных
зарубежным фирмам. Чтобы обосновать высокие цены, они распространяют миф о
своем технологическом превосходстве. К сожалению, этот миф имеет определенные
основания. Потому что в последние годы в России возникла масса мелких фирм,
предлагающих свои услуги по обработке и интерпретации геофизической
информации. Вот у них действительно и технический уровень, и надежность
хранения информации нельзя признать высокими. Передача же информации за рубеж,
на мой взгляд, не очень приемлема с точки зрения обеспечения государственных интересов.
|
|
| |
Еще статьи на эту тему:
|
|
|
|
