| |
return_links(1);?> |
return_links(1);?> |
return_links(); ?> |
|
| |
| |
Прогноз на начало 2006 года
|
|
| |
|
|
| |
Константин СИМОНОВ,
генеральный директор Центра политической конъюнктуры
|
|
| |
Конец 2005 года окончательно отбросил все сомнения в том, что
топливно-энергетический комплекс останется ключевой отраслью российской экономики
на ближайшую перспективу Заявление президента Путина о необходимости сделать из
России крупнейшего поставщика углеводородов на мировые рынки показывает, что
исполнительная власть пересматривает популярную в последние десять лет идею о
необходимости любыми способами резко сократить долю нефтегазового комплекса в
ВВП.
И логика в подобных изменениях государственной стратегии есть. Энергоресурсы
сейчас весьма дороги, и, несмотря на неблагодарность прогнозирования конъюнктуры
мировых цен на нефть и газ, можно предположить, что продолжение периода высокой
стоимости более вероятно, чем ее резкий обвал. В мире все острее наблюдается
дефицит нефти и газа, который проявится еще острее на фоне оптимистичных
прогнозов по экономическому росту в целом в мире на 2006 год, а также снижение
объемов добычи в ряде традиционных районов. Кроме того, пока еще существуют
незанятые рынки, которые Россия с учетом ее уникального географического
положения вполне может занять.
А разговоры о том, что нужно делать ставку только на наукоемкие отрасли, вовсе
не противоречат ставке на ТЭК. Ведь на самом деле сегодня именно нефтегаз может
стать локомотивом технологического прорыва в российской экономике. Строительство
заводов по сжижению газа и повышение их надежности, массовое производство труб
большого диаметра из сверхпрочных сортов стали, устойчивых к низким температурам
и сложным геологическим условиям, добыча нефти и газа на шельфе северных морей — все это сложнейшие инновационные задачи.
«Легкая» нефть и газ в России заканчиваются. Открытые в советский период истории
запасы истощены, и рост только на основе разработки старых месторождений уже
невозможен. Об этом наглядно говорят и итоги 2005 года. Официальные результаты
года мы узнаем лишь в феврале, но уже сейчас предварительные прогнозы говорят о
том, что рост добычи нефти составит в районе 2% по сравнению с 2004 годом и
ненамного превысит уровень в 468 млн тонн, а увеличение производства газа
окажется на уровне 0,5% (порядка 636 млрд м3).
Таким образом, нефтегазовый комплекс нуждается в новых прорывных проектах,
требующих как значительных инвестиций, так и новых технологических решений.
северных морей, полуостров Ямал, месторождения Сахалина и Восточной Сибири
нуждаются в том, чтобы приступать к их разработке в самые сжатые сроки. По сути,
нефтегазовый комплекс России находится в точке бифуркации. От хищнической
политики «проедания» давно открытых месторождений нужно переходить к освоению
green fields — весьма затратной политике, но необходимой, если мы не хотим
столкнуться с печальным парадоксом падения добычи углеводородов при росте цен на
них на мировом рынке и увеличении потребления на рынке внутреннем. Не является
секретом, что многие частные компании предпочитали максимизировать добычу нефти
в краткосрочной перспективе, используя методы гидроразрыва пластов и другие
деструктивные для нестарых месторождений способы извлечения «черного золота».
При этом инвестиций в геологоразведку и освоение принципиально новых
нефтегазовых провинций практически не делалось. Усиление роли госкомпаний в
отрасли ставит данную проблему уже перед ними — они должны изменить стратегию
развития нефтегазового комплекса, предотвратив падение добычи в весьма
недалекой перспективе. Пока они не спешат заниматься инвестированием в новые
проекты — можно предположить, что стоящие за госкомпаниями политические элиты не
хотят затевать дорогостоящих проектов до тех пор, пока не прояснится ситуация с
преемственностью власти в России. Желающих курировать нефтегазовый комплекс
довольно много, зато нет стремящихся вкладывать средства в долгосрочные проекты,
«сливки» с которых могут снять прямые аппаратные конкуренты. Поэтому
обострившаяся борьба за кураторство над ТЭК прежде всего имеет политическую
природу — через контроль над денежными потоками в отрасли ряд игроков пытаются
гарантировать себе политическое будущее. Примером этого можно назвать создание
Михаилом Фрадковым в конце декабря Правительственной комиссии по вопросам
топливно-энергетического комплекса и воспроизводства
минерально-сырьевой базы, которую возглавил сам премьер-министр. И тут
же возникли слухи о намерении создать в администрации президента отдельное
управление по развитию ТЭК. Представляется, что борьба за контроль над принятием
государственных решений в сфере разработки энергоресурсов будет продолжена с не
меньшим упорством и в начале 2006 года. Хотя, к сожалению, пока она не приносит
самой отрасли существенного облегчения, поскольку нефтегаз рассматривается
скорее как ресурс для реализации политических проектов, а не как локомотив
экономического роста.
Между тем для отрасли гораздо большее значение имеет как раз не терпящая
отлагательства проблема разработки новых месторождений. По всей видимости, из-за
осторожности российских компаний, вызванной политическими мотивами, ее не
удастся решить без привлечения инвестиций иностранных концернов. В этом плане в
начале года большое внимание будет приковано к продолжению дискуссий вокруг двух
важнейших законопроектов — «О недрах» и «Об ограничении присутствия иностранных
инвесторов в стратегических отраслях российской экономики». Оба
законопроекта давно назрели, и их отсутствие серьезно тормозит развитие в том
числе и нефтегазовой промышленности. В то же время основные элитные группы
сходятся во мнении, что иностранцы должны работать в России только на довольно
жестких условиях.
В итоге проекты законов становятся все более строгими по отношению к
нерезидентам. Так, первоначально министр природных ресурсов Юрий Трутнев говорил
о том, что стратегическими могут быть признаны конкретные месторождения —
например, проект «Сахалин-3», участки в Баренцевом море, четыре блока
Центрально-Хорейверского поднятия. Затем речь зашла уже об определенных
критериях, согласно которым будет ограничиваться участие иностранных инвесторов.
Их может быть три. Во-первых, во внимание будет приниматься содержание на
участке недр дефицитных для России видов полезных ископаемых. Здесь с точки
зрения ТЭК интерес представляют урановые месторождения. Второй критерий касается
величины запасов полезных ископаемых на участках недр. Так, к категории
стратегических могут быть отнесены месторождения с запасами нефти свыше 150
млн т, газа — свыше 1 трлн. м3, меди — свыше 10 млн т. Этот критерий не
распространяется на участки недр континентального шельфа. Третий критерий —
расположение участков на землях оборонного комплекса, когда разработка таких
участков недр влияет на интересы обороны страны и безопасности государства.
В то же время статус стратегического может быть придан только месторождениям,
находящимся в нераспределенном фонде, и не распространяется на шельфовые. Так
что, например, Ковыктинское месторождение газа (Иркутская область) не подпадает
под критерии Трутнева, поскольку относится к числу распределенных. А сахалинские
проекты и шельф Баренцева моря «выпадают» по причине принадлежности к
шельфовым проектам.
С одной стороны, понятно стремление ограничить «свободу маневра» для иностранных
компаний — российское государство не может устраниться от контроля за
нефтегазовым комплексом. А прошлый опыт работы с западными компаниями показал в
том числе и возможности для оптимизации налогообложения, что привело к
недополучению бюджетных доходов. С другой стороны, важно использовать момент,
когда иностранные компании готовы активизировать работу в России.
Начало 2006 года прошло в драматическом ожидании развязки газового конфликта с
Украиной. Вроде бы найденный компромисс по-прежнему оставляет массу вопросов,
и, думается, эта тема так и останется одной из ключевых наступившей зимой. Это
подтверждается и новым витком политического кризиса на Украине, свидетельством
чему является отставка правительства Юрия Еханурова с мотивировкой «за неумение
отстаивать национальные интересы».
Россия изначально пыталась представить конфликт как сугубо экономический, упорно
избегая любого упоминания о политике. Между тем такая стыдливость не вполне
понятна. Собственно, почему прямо не заявить, что Россия не хочет из своего
кармана субсидировать экономику стран, занимающих по отношению к ней откровенно
недружественную позицию. Правда, такой подход требует последовательности в
давлении на ту же Украину. А в итоге Россия скорее рассчитывала не на
собственные силы, а на поддержку со стороны Европы. И прежде всего наиболее
крупных потребителей отечественного голубого топлива — Германии, Франции и
Италии. Однако они предпочли дистанцироваться от газовых разборок между
славянскими «братьями», при этом давая понять России, что весьма негативно
отнесутся к невыполнению контрактных обязательств. Расчеты на то, что Европа
сама будет давить на Украину, заставляя ее выполнять требования «Газпрома», не
оправдались.
В итоге газовому монополисту пришлось уже 2 января увеличивать давление в
газовой трубе, несмотря на зафиксированный несанкционированный отбор газа на
территории Украины. А еще через два дня подписать соглашение, которое выглядит
весьма неоднозначным. «Газпром» будет продавать газ по 230 долл., но при этом
Украина будет покупать газ по 95 долл. Секрет этого «чуда» в компании
RosUkrEnergo, которая будет выступать посредником между Россией и Украиной
и которая получит право покупать среднеазиатский газ по цене от 50 до 65 долларов
за тысячу кубометров. Собственно, на этом и строится новый компромисс —
«Газпром» уступает оффшорной компании право торговать среднеазиатским газом,
причем не только в Украине, но и в других странах СНГ и даже в ЕС. Так что
российско-украинский договор жизнеспособен только при условии сохранения
поставок дешевого газа из Центральной Азии. И этот момент, даже несмотря на
наличие долгосрочных договоров со странами региона, выглядит довольно
рискованным. Нельзя быть полностью уверенными в том, что политические элиты,
например, Туркмении, не попытаются пересмотреть условия соглашений. В
среднесрочной перспективе России придется потреблять все больше газа из
Центральной Азии для закрытия дыр на внутреннем рынке — и в этом плане передача
RosUkrEnergo права на продажу среднеазиатского газа уже не выглядит как большой
успех.
Наконец, риск для России представляет ситуация и на самой Украине. Юлия
Тимошенко стала самой яростной противницей новых соглашений, пытаясь сделать их
критику главных козырем предвыборной борьбы с блоком Виктора Ющенко, с которым
она, судя по предвыборным рейтингам, делит 2-е и 3-е места. Похоже, Россия
готова сделать ставку на выборах как раз на Тимошенко и Виктора Януковича — тех
политиков, которые поддержали вотум недоверия кабинету министров и
спровоцировали новый виток политического кризиса на Украине. В этой связи
становится понятным, почему в России было прекращено заведенное на Тимошенко
уголовное дело.
Но нельзя быть уверенными в том, что ставка на Тимошенко и Януковича окажется
верной. Эти политики могут преподнести России еще немало сюрпризов. А значит,
украинский транзит еще долго будет для нас головной болью. Но, думается, после
газовых битв с Украиной строительство Северо-Европейского газопровода должно
пойти более быстрыми темпами.
Развернутся дебаты и по проектам других обходных путей для российского газа в
Европу — например, по расширению пропускной способности газопровода по дну
Черного моря.
Кроме того, можно с уверенностью прогнозировать активизацию дискуссий
относительно расширения экспорта нефти и газа в восточном направлении. Некоторые эксперты попытаются
прокомментировать ситуацию вокруг Украины в духе ненадежности Европы как
долгосрочного партнера. Отсюда решение — диверсификация поставок и рост экспорта
в Китай.
На самом деле эта тема также выходит далеко за рамки экономики и
вполне может стать ключевой не только для нефтегазового комплекса, но и для всей
российской политики в ближайшее время. Не исключено, что следующий избирательный
цикл пройдет под знаком выбора между западным и восточным путями развития
государства. Часть политической элиты предложит сделать ставку на союз с
Западом, другая же — на партнерство с Китаем. История с Украиной лишь обострила
тему политического и энергетического выбора России. В условиях усиления
конкуренции между США и ЕС — с одной стороны, и Китаем и Индией — с другой,
проводить многовекторную политику будет все сложнее и сложнее. И вопрос
геополитического выбора становится одним из ключевых для России.
Не менее острой, чем проблема экспорта углеводородов, является и ситуация на
внутреннем рынке нефтепродуктов. Дело в том, что 1 января истек срок моратория
на повышение цен на бензин на заправках ведущих вертикально-интегрированных
компаний.
Правительство объявило, что бороться с ростом внутренних цен на нефтепродукты
собирается путем фиксации налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) на
определенном уровне с одновременным изъятием у нефтяников всех доходов от
экспорта нефти при цене на нее выше 27 долл./барр. Эта мера, по расчетам правительственных чиновников,
заставит нефтяные компании перенаправить часть нефти на внутренний рынок и
снизит темп роста цен на нефтепродукты. А фиксация цен на бензин и дизтопливо
позволит чиновникам уложиться в плановые показатели инфляции.
Однако это вряд ли остановит дальнейший рост цен. В «ЛУКОЙЛе», например, открыто
заявили, что топливо в будущем году подорожает в пределах 11%, хотя власти
обещали, что не допустят роста более чем на 8,5%.
Дело в том, что ведущие номенклатурно-политические группировки контролируют
основных производителей нефтепродуктов в стране и поэтому заинтересованы в росте
стоимости топлива, что будет повышать объем контролируемых ими финансовых
ресурсов. Но при этом им все же важно избежать резкого роста инфляции, потому
что такое развитие событий повышает вероятность несистемных сценариев
преемственности власти, чего ведущим НПГ необходимо избежать. Они предпочитают
разыграть главный приз — президентское кресло — в борьбе друг с другом, но без
участия «третьей силы».
Поэтому петербургские НПГ не допустят ценового шока, но стоимость топлива в
стране будет расти значительно активней, чем раньше. Частные компании не
скрывали, что с нетерпением ждут, когда цены в стране поднимутся до уровня
европейских — 1—1,5 доллара за литр их вполне устроили бы. Тогда при отсутствии
транспортных расходов внутренний рынок нефтепродуктов, так же, как и экспортный,
станет выгоден для нефтяных компаний. Теперь это входит и в интересы основных
НПГ, стоящих у власти. А работать еще есть над чем — пока высокооктановый бензин
стоит в России лишь около 0,60 долл./л. |
|
| |
Еще статьи на эту тему:
|
|
|
|
