Ситуация с поиском и разведкой месторождений, в том числе нефтегазовых, вызывает тревогу специалистов уже не первый год. Еще в 2002 г. президиум Госсовета под председательством Владимира Путина одобрил доклад «Об основных направлениях госполитики в области минерального сырья и недропользования». Следом правительство поручило Минприроды и МЭРТ разработать современный Закон РФ «О недрах». Однако оба воза-полноценное финансирование геологоразведки и обновление горного законодательства - пока так и не сдвинулись с места.

Еще в 1700 г. Петр I учредил Приказ рудокопных дел. За три века в России удалось создать уникальную геологическую школу и крупнейшую в мире минерально-сырьевую базу. Что касается нефти, то после разработки запасов на Апшеронском полуострове, начатой еще в XIX в., на смену этому региону во времена плановой экономики пришла Волго-Уральская нефтегазоносная провинция, которую, в свою очередь, сменила Западная Сибирь. В 1953 г. под поселком Березово из скважины забил первый газовый фонтан, а в 1960 г. под селом Шаим - и первый нефтяной фонтан. До 1965 г. объемы разведочного и эксплуатационного бурения были сопоставимы.

Однако затем проходка разведочных скважин уменьшилась в 5 раз. Возобладал подход по интенсификации добычи, который был обоснован академиком Александром Крыловым: «Повышая интенсивность разработки месторождений, можно увеличить процент годовой добычи нефти от запасов и таким образом снизить соотношение между запасами и добычей, а следовательно, и абсолютную цифру подготавливаемых запасов, необходимых для обеспечения текущей добычи, и соответствующие капитальные затраты». К чему привел такой подход, можно увидеть на примере хищнической разработки гигантского Самотлора (с извлекаемыми запасами более 3 млрд т). Максимальный уровень добычи в 155 млн т удалось удержать на нем только один год -1980-й, а затем она неуклонно падала. Теперь Самотлор представляет собой печальное зрелище: обводненность пластов превысила 90%, хотя в недрах осталось еще около 1 млрд т нефти. Чтобы извлечь хотя бы 350 млн т в течение 20-ти лет, необходимо вложить 4 млрд долл. Сейчас доот-бором запасов занимается Тюменская НК.

Состоявшийся в 2000 г. в Санкт-Петербурге IV Всероссийский геологический съезд отметил, что добыча ряда важнейших полезных ископаемых, в том числе нефти и газа, не компенсируется приростом запасов. Кроме того, беспокойство участников съезда вызвали частые реорганизации геологической службы России, ситуация со сменой поколений в государственной геологической службе, падение престижа профессии геолога. Одним из основных приоритетов они назвали создание научно-обоснованной модели использования и развития минерально-сырьевой базы страны. Геологи обратили внимание властей на необходимость сохранения в полном объеме налога на воспроизводство минерально-сырьевой базы (ВМСБ) как единственного реального источника финансирования отрасли.

Однако в 2002 г. налог на ВМСБ был отменен. Его, вместе с акцизом на нефть и так называемыми роялти (индивидуальными на каждом месторождении платежами за добычу полезных ископаемых), заменил единый, недифференцированный налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ). В 2002 г. нефтяного НДПИ было собрано 232 млрд руб. Власти наивно полагали, что компании сохранят на прежнем уровне финансирование, теперь уже «своей», геологоразведки: ведь от такой деятельности непосредственно зависит пополнение корпоративных запасов. Однако этого в большинстве компаний по разным причинам не произошло. Лишь Сургутнефтегаз и ЛУКОЙЛ продолжают вкладывать солидные средства в геологоразведку. По оперативным данным ЦДУ ТЭК за 4 месяца текущего года, у передовиков разведочное бурение сейчас лишь в 3 раза меньше эксплуатационного.

В то же время еще в 2001 г. бывший министр природных ресурсов Виктор Орлов предупредил, что принятие НДПИ нанесет удар по сырьевой базе России. По его словам, соответствующий законопроект практически ликвидирует источник финансирования геологоразведочных работ. По самым скромным подсчетам Орлова, с 2002 г. без работы могли остаться 50 тыс. геологов, геофизиков и буровиков.

Кстати, этот процесс коснулся не только нефтегазовой отрасли (где был введен НДПИ), но и угольной. По данным ветерана Запсибгеологии Виктора Кузнецова, в Кемеровской области лишились работы тысячи специалистов геологического профиля. Те, кого еще не сократили, месяцами не получают и без того невысокую зарплату. Наиболее продуктивные кадры (30-45 лет) бросают геологию из-за невозможности содержать семьи на скудные и несвоевременные «подачки». Причина? Кузнецов считает, что успехи советских геологов во второй половине XX в. утвердили власти всех уровней в мысли, что разведанных запасов различных полезных ископаемых хватит на многие десятилетия вперед. А посему тратиться на поиски и разведку новых месторождений незачем. В то же время по данным геологических служб Кемеровской области, разведанные запасы угля в регионе могут быть выработаны за 12-13 лет. Геологи предлагают привлечь недропользователей для разведки не только «своих» участков, но и перспективных площадей. Однако владельцы угольных предприятий не торопятся вкладывать свои деньги в «белые пятна» на карте -ведь власти не гарантируют, что лицензия на разведанные запасы будет передана тому, кто финансировал разведку.

Орлов предупреждал и о том, что при взимании недифференцированного НДПИ крупные нефтяные компании, разрабатывающие десятки месторождений, смогут выбирать между ними, и ни за что не будут добывать низкорентабельную нефть. Что и незамедлительно случилось.

В феврале 2002 г. в Санкт-Петербурге состоялось выездное заседание межфракционного депутатского объединения «Энергия России». Участники заседания приняли обращение к президенту, в котором они выразили тревогу за ситуацию в геологоразведке: в 1991-2000 гг. выбывающая сырьевая база по запасам нефти была восполнена лишь наполовину. По их мнению, налоговая реформа, введенная с 2002 г., отменила прежний государственно-инвестиционный механизм изучения недр, но не создала новых условий для привлечения инвестиций: весь прирост запасов автоматически переведен на добывающие предприятия и крайне несовершенные рыночные механизмы. В результате прямое финансовое участие государства сократилось по сравнению с 2000 г. почти в 2 раза, а субъекты РФ, на долю которых приходилось 25-30% выполнявшихся работ, оказались лишены источника средств (региональной части налога на ВМСБ)и сократили свое участие в 3-4 раза. По той же причине практически все добывающие компании были вынуждены урезать геологоразведочные программы на 25-50% и более.

В том же феврале 2002 г. под председательством Владимира Путина прошло заседание президиума Госсовета по совершенствованию политики государства в области недропользования. Как сообщил президент, рабочая группа Госсовета выявила основные проблемы в области природопользования: плачевное состояние основных фондов компаний, сокращение объемов геологоразведочных работ, отсутствие новых месторождений, готовых к добыче. В итоге президиум Госсовета одобрил подготовленный рабочей группой доклад «Об основных направлениях государственной политики в области минерального сырья и недропользования». По мнению Путина, этот шаг должен был подтолкнуть правительство к скоординированному управлению природными ресурсами, с учетом мнений всех сторон. Как заявил президент, 26 февраля 2002 г. «началась системная работа по выработке госполитики в области недропользования». Эта работа продолжается и по сию пору…

В ноябре 2003 г. в Москве прошел V Всероссийский съезд геологов. Делегаты в своих выступлениях говорили о том, что необходимо срочно принять новую редакцию закона «О недрах», а также наладить более четкое разграничение ответственности федерального центра, субъектов РФ и недропользователей за восполнение запасов. В кулуарах же, без микрофона, геологи заявляли, что сейчас крупные компании высасывают из недр в первую очередь те разведанные запасы, которые дают им немедленные миллиардные прибыли. Более мелкие и не совсем прибыльные месторождения компании не интересуют. На геологию, на воспроизводство минеральных ресурсов они давно махнули рукой. А центр делает вид, что этого не замечает, жаловались участники съезда.
В 2004 г. на ВСМБ планируется выделить 7,2 млрд руб., всего же на геологоразведку удастся наскрести около 50 млрд руб. Эту цифру, на первый взгляд солидную, полезно сравнить с 2000 г., когда за счет взимания с компаний существовавшего еще налога на ВМС Б в геологоразведку было направлено 85 млрд рублей.

В обществе до сих пор бытует мнение о том, что государство обдирает нефтяников как липку, поэтому последние не могут полноценно инвестировать в сейсморазведку и разведочное бурение. Однако недавно Минпромэнерго опубликовало сенсационные цифры: в 2003 г. нефтяники получили чистой прибыли на 25 млрд долл., при этом инвестиций за счет последнего показателя было произведено всего на 5 млрд долл., в результате свободных средств у компаний осталось в объеме 20 млрд долл. (600 млрд рублей). Вот бы хотя бы четверть этих немалых денег - и на масштабную геологоразведку, включая разведочное бурение.

Однако государству необходимо под это придумать серьезные стимулы. В «Основных аправлениях» предлагалось принудительно изымать неиспользуемые участки недр, полученные на условиях лицензионного соглашения, либо закреплять в договорах (по-видимому, новых) условие досрочного возврата таких участков. Предлагалось также разведывать запасы на основе госзаказа за счет бюджетных средств либо средств добывающих компаний с законодательным закреплением их прав на разработку разработанных месторождений. Согласно документу госполитика заключалась в разработке и внедрении комплексной системы опережающего прироста запасов в объеме не менее чем в 1,5 раза превышающем ежегодную добычу.

К сожалению, за два года, прошедших после принятия «Основных направлений», ни одно из положений документа пока так и не получило законодательного оформления. Вместо единого проекта Минприроды и МЭРТ в 2003 г. разработали два разноплановых документа. В мае того же года они были внесены по отдельности в правительство, и только к сентябрю был подготовлен единый согласованный проект закона «О недрах». Основное его содержание разработали в Минприроды, утверждает зампредседателя комитета Госдумы по природным ресурсам и природопользованию Валерий Прозоровский. По словам же его шефа, депутата Госдумы Натальи Комаровой, правительственный документ будет внесен в нижнюю палату Федерального собрания в августе 2004 г. А для его доработки до внесения в Госдуму создана экспертная группа при комитете по природным ресурсам и природопользованию. В то же время ведомства, похоже, не оставили попыток пролоббировать свои варианты. Ранее бывший замминистра экономического развития и торговли Мухамед Циканов заявлял, что МЭРТ планирует внести свой документ в Госдуму в июне. При этом он, правда, отметил, что разногласий с Минприроды по концептуальным соображениям нет. В свою очередь руководитель департамента Минприроды Максут Зинатуллин на последнем съезде геологов обещал, что его ведомство представит на рассмотрение правительства свой вариант законопроекта.

По словам Циканова, законопроект «О недрах» предполагает установление гражданско-правовых отношений между государством и пользователем, а также введение обязательности продаж участков на аукционах и открытый доступ к этим аукционам. А по мнению Зинатуллина, новый закон «О недрах» будет стимулировать добывающие компании к проведению геологоразведочных работ. В частности, предусматривается установление более четких гарантий на получение права пользования недрами пользователям, открывшим месторождения, допускается возможность компенсации части госсредств, затраченных на поиски и оценку, а также раскрывается понятие «собственных средств» недропользователя. По оценкам, последняя новация позволит получить дополнительные доходы в бюджет в размере не менее 2,5 млрд долл. за счет возмещения недропользователями ранее понесенных затрат государства на выявление перспективных нефтегазоносных структур, а также привлечь в воспроизводство минерально-сырьевой базы до 70-80 млрд руб. частных инвестиций в год. Кроме того, законопроект предполагает закрепление права недропользователя разрабатывать открытые им за счет собственных средств на условиях риска месторождения полезных ископаемых. Также планируется закрепить возможность переуступки полученного права на разработку месторождений, что будет стимулировать создание сервисных геологоразведочных компаний.

Еще один провал с геологоразведкой зафиксировал глава Ханты-Мансийского АО Александр Филипенко на проходившем в мае в Когалыме расширенном выездном совещании комитета Госдумы по природным ресурсам. По его словам, потеряно 2 года в результате моратория, который прежнее руководство Минприроды наложило на проведение аукционов по поиску и разработке новых месторождений, хотя желающих участвовать в геологоразведочных работах имелось достаточно. «Эти двухлетние «каникулы» не пройдут для нас бесследно», - заявил губернатор.

В то же время в Минприроды сейчас проходит очередная перетряска, теперь в связи с реорганизацией правительства. И новый министр Юрий Трутнев уже пересмотрел позицию своего предшественника в отношении Талаканского месторождения: по его словам, ведомство теперь будет оспаривать в суде выдачу лицензии на него Сургутнефтегазу. Трутнев пообещал, что Минприроды будет смелее принимать решения и по выдаче лицензий, и по их отзыву. Тем не менее до возобновления аукционов по новым участкам может пройти не один месяц.

Кстати, Трутнев косвенно опроверг г-жу Комарову, заявив что в проект закона «О недрах» планируется внести ряд существенных изменений, поэтому он может поступить в Госдуму не раньше декабря. Похоже, для чиновников главное - процесс, а не результат.

Для поиска запасов надо привлекать иностранные инвестиции

Анатолий ДМИТРИЕВСКИЙ,
Директор Института проблем нефти и газа РАН, академик

С 1994 г. прирост нефтяных запасов не компенсирует текущую добычу нефти. Ситуация особенно осложнилась после отмены отчислений на ВМСБ. Это привело к тому, что нефтяные компании стали вкладывать значительно меньше средств в геологоразведку. Характерной особенностью сегодняшней нефтедобычи является интенсивная разработка так называемых активных запасов. При высоких ценах на нефть и возрастающей добыче такая тенденция приводит к истощению наиболее ценных нефтяных ресурсов, при этом все более возрастает доля трудно извлекаемых запасов. Такой поворот дел (с отменой отчислений на ВМСБ), конечно же, сказался самым отрицательным образом на геологоразведке - открытие новых месторождений стало большой редкостью.

В годы плановой экономики была разработана оптимальная технология поисково-разведочных работ, мы первые в мире, кстати, стали проводить опорное и параметрическое бурение скважин. По этой технологии просто изучалась территория страны, изучались осадочные бассейны. Это позволяло выделять в каждом бассейне наиболее перспективные зоны нефтегазонакопления и проводить в них детальные геофизические исследования. А затем - бурение в выявленных структурах. Это позволяло открывать гигантские месторождения в Волго-Уральском регионе и Западной Сибири, а затем в Прикаспийской впадине и на шельфе Баренцова, Печорского и Карского морей и на Ямале.

Оптимистический вариант Энергетической стратегии предусматривает добычу нефти на уровне 520 млн т в 2020 г. Для реализации этого варианта необходимо будет открыть уже к 2010 г. сотни месторождений. Если этого не произойдет, то после 2010 г. Россия окажется в очень трудном положении. Но чтобы открывать новые месторождения, необходимо уже сейчас вкладывать немалые деньги. Правда, их в России нет, поэтому нужно привлекать иностранные инвестиции не в уже открытые месторождения, а для их открытия, то есть в поиск и разведку. Не так много мест на Земле, где есть практически неизученные территории (Восточная Сибирь, арктический шельф, начиная с Таймыра и до Охотского моря). В то же время, чтобы пробурить лишь одну скважину, например до девонских отложений Прикаспийской впадины, на глубину в 6,5-7 км, необходимо затратить 12-15 млн долл. А будет нефть или нет - покажет только бурение. Перед бурением, кстати, надо сделать геофизическую разведку, которая тоже стоит денег. Ко всему этому надо привлекать иностранные компании, на обычных условиях риска. Так они работают во всем мире. Только в России западные компании приходят на уже открытые месторождения. Почему? Потому что мы так выстроили политику привлечения иностранных инвестиций. Правда, для привлечения западных компаний на условиях риска необходимо изменить отечественное законодательство: лицензия должна выдаваться сквозная - и на поиск и разведку, и на разработку месторождений.

В новые месторождения нужно вкладывать не менее 30-35 млрд долларов

Валерий ПРОЗОРОВСКИЙ,
Зампредседателя комитета Госдумы по природным ресурсам и природопользованию

В России, начиная с 2006 г., будет происходить снижение темпов роста добычи нефти, а с 2011 г. - и самой добычи. Основная причина - нарушение баланса выбытия и прироста запасов. Сегодня ресурсы углеводородного сырья у нас оцениваются в 2,2 млрд т нефтяного эквивалента на суше и около 10 млрд т- на шельфе. При этом в 1994-2003 гг. компенсация запасов обеспечивалась лишь на 60-70%. Переход на единый НДПИ упростил процедуру сбора платежей, но отрицательно сказался на финансировании ВМСБ. Если в 2000 г. из отчислений на ВМСБ было выделено 85 млрд руб. на геологоразведочные работы, то в 2003 г. их финансирование из всех источников составило только 58 млрд руб. В том числе из федерального бюджета на геологию было направлено всего 6,7 млрд. Разговоры о пресловутых сверхприбылях, якобы получаемых отечественными компаниями, не более чем миф. Налоговая нагрузка на нефтяников сегодня довольно высока. По некоторым оценкам, государство изымает 70% доходов в добыче и более 80% с учетом нефтепереработки. Компании выдерживают эту нагрузку лишь благодаря высоким ценам на нефть. И средств на поиск новых месторождений у них остается явно недостаточно. Между тем, по оценкам специалистов, чтобы переломить тенденцию сокращения запасов нефти и газа, требуется освоить месторождения, содержащие 4,5 млрд т нефти и 3,5 трлн м3 газа. В новые месторождения необходимо ежегодно вкладывать минимум 30-35 млрд долл. Таких денег сегодня нет ни у государства, ни у частных компаний. Не оправдались и надежды, которые возлагались на иностранные инвестиции. Ни одна из западных нефтегазовых компаний, имеющих свой бизнес в России, не инвестирует в реальные проекты. Исключение - разве что сахалинские проекты, разрабатываемые на условиях СРП. Поэтому сегодня надо рассуждать не об изъятии «сверхдоходов» нефтегазовых компаний, а о том, как стимулировать их максимально полно использовать имеющиеся запасы и инвестировать средства в поиск и разведку месторождений, в том числе и в новых регионах.

Сейчас у нас вызревает мысль отказаться от НДПИ, разработать иные критерии с учетом советского опыта, когда на каждое месторождение имелся свой кадастр, уверен, что они в Минприроде сохранились. Новые нефтяные провинции можно пересчитать по пальцам, большинство - это старые месторождения. Необходимо законодательно обеспечить равные условия для крупных вертикально-интегрированных компаний, предприятий малого и среднего бизнеса. Начал осваивать месторождение, вложил деньги - получай налоговые каникулы, пока не компенсируешь затраты. Началось промышленное освоение - одна шкала налогов, произошел спад добычи - другая, пониженная, чтобы выкачивать нефть до конца было выгодно. Мы намерены также продумать налоговые стимулы для компаний, ведущих геологоразведку. Можно воспользоваться здесь американским опытом.

Государство не стимулирует поиск и разведку

Раиса ХОДЧЕНКО,
Руководитель пресс-службы Сургутнефтегаза

Наши капиталовложения в геологоразведку за 2003 г. составили 3,6 млрд руб. В целом по отрасли на геологоразведку было затрачено 10,6 млрд руб. То есть треть всех капиталовложений в геолого разведку приходится на долю Сургутнефтегаза, при этом его доля в добыче всего 13%. Доля Сургутнефтегаза в объемах разведочного бурения - 40%. В прошлом году за счет геологоразведочных работ и получения лицензии на Талаканское месторождение мы обеспечили коэффициент прироста запасов на уровне 2,8. Но нашим геологам не хватает объемов работ, нет новых участков. А Минприроды не спешит выставлять их на аукционы. Поэтому вопрос «планирует ли компания и дальше приращивать запасы» сегодня в России некорректен. Это зависит от того, как будет распоряжаться недрами государство. В связи с повсеместным ухудшением сырьевой базы прирост должен иметь коэффициент 1,6-1,8. Чтобы мотивировать компании приращивать запасы, государство должно давать лицензии на поиск и разведку (на конкурсной или безконкурсной основе, как предлагает глава Газпрома Алексей Миллер). Либо государство должно восстановить разрушенные им предприятия геологоразведки, финансировать проведение работ, а затем выставлять открытые месторождения на аукцион. Предложения создать вторичный рынок лицензий на разработку месторождений, чтобы компании, которые не в состоянии выполнить лицензионные соглашения, могли продать их без вмешательства государства, нельзя назвать иначе, чем узаконенной спекуляцией лицензиями. Эта спекуляция у нас и так процветает. Различные фирмы и компанийки наполучали лицензий по сватовству и кумовству, теперь пере продают их втридорога. Лицензия - это договор государства - владельца недр, с недропользователем о праве разработки того или иного участка. Если недропользователь не выполняет условий договора, почему должно страдать государство, его граждане, не получающие в виде налогов доход от государственной собственности?

И власть, и нефтяники демонстрируют свой непрофесс

Валерий ГАРИПОВ,
Председатель подкомитета ТПП РФ по развитию нефтяной промышленности

В себестоимость барреля нефти западных компаний обязательно входит 2 долл. на геологоразведку. Себестоимость добычи в ЮКОСе и Сибнефти - 1,7 долл. за баррель. Не может нефть столько стоить! Российские компании, которые добывают нефть по-хозяйски, можно пересчитать по пальцам: Сургутнефтегаз, ЛУКОЙЛ, Роснефть. Надо создать побудительную систему для приращивания запасов. Сколько добыл - как минимум столько же и прирасти, и это прописать в условиях лицензий. Если компания собирается работать, например, в новом регионе, государство может взять на себя долю инвестиций из того же стабилизационного фонда, или освободить от каких-то налогов на период освоения и создания инфраструктуры. Но каждый день и час контролировать компанию. В начале 1990-х годов лицензии выдавались впопыхах. В условиях, которые не были четко регламентированы, налоговых вопросов вообще не предусмотрели. Необходимо для каждого месторождения, в зависимости от его геолого-экономических характеристик, рассчитать дифференцированную налоговую шкалу и внести ее в условия лицензий.

Вряд ли сейчас реально обеспечить коэффициент прироста запасов 1,5. Нам негде приращивать запасы. Господин Артюхов, бывший глава Минприроды, за трехлетнее правление полностью за/ морозил проведение конкурсов и аукционов. Если они и были, то непонятно как организованные. Непонятно, кому было выписано около 200 лицензий. Запасы «приращиваются» в основном за счет их пересчета в рамках лицензионных участков.

Сегодня ни в одной ветви власти нет профессионалов по геологии и минерально-сырьевой базе. Ни в президентской администрации, ни в правительстве, ни в Минпромэнерго, только в Министерстве природных ресурсов - специалисты среднего звена. Не странно ли, ведь только природными ресурсами государство и живет?

У нас прирост нормальный

Пресс-служба ЛУКОЙЛа

В 2002 г. компания инвестировала в геологоразведку 272 млн долл., в 2003 - 290 млн долл.

В 2002 г. добыча составила 79,8 млн т, а прирост запасов - 197 млн т, то есть 246%.

В 2003 г. мы добыли 81,5 млн т, а прирастили запасов на 169,7 млн тонн.

Компания нацелена на геологоразведку

Пресс-служба РОСНЕФТИ

По итогам 2003 г. доказанные запасы Роснефти с учетом приобретенных активов увеличились на 9% и составили 327,7 млн т. Для восполнения сырьевой базы проводились геолого-разведочные работы, в 2003 г. пробурено 42 тыс. м горных пород. Для подготовки новых объектов бурения проведены сейсморазведочные работы. Прирост запасов нефти составил 145 млн т, газа —36 млрд м3. Роснефть имеет 246 лицензий на право пользования недрами. В 2003 г. компания получила 6 лицензий на проведение геологического изучения, в том числе на участках шельфа Охотского моря - Венинский блок («Сахалин-3») и Западно-Камчатский участок шельфа, Западно-Шмидтовский и Восточно-Шмидтовский участки Шмидтовского блока («Сахалин-5»), участок Туапсинского прогиба акватории Черного моря и Чатылькинско-Удмуртский участок недр в ЯНАО. Подготовлены и поданы 19 новых заявок на геологическое изучение, в том числе - 11 заявок на участки, примыкающие к Ванкорскому месторождению, 2 - на участки, прилегающие к инфраструктуре Пурнефтегаза, 3 - на участки в Баренцевом море и 3 - на геологическое изучение в Краснодарском крае.

Нет гарантий - нет инвестиций

Пресс-служба Газпрома

В 2003 г. прирост запасов газа составил 428 млрд м3, добыча — 540 млрд м3. В 2004 г. прирост запасов планируется на уровне 377 млрд м3, добыча -542 млрд м3. Предполагается, что с 2006 г. ежегодный прирост запасов газа Газпрома будет превышать его добычу. Компания планирует ежегодно увеличивать объемы геологоразведки, в 2004 г. в нее предполагается инвестировать 12,7 млрд руб. Отсутствие гарантий получения недропользователем лицензий на разработку месторождений, которые были им открыты, не только ущемляет его интересы как инвестора, но и сдерживает полномасштабное восполнение минерально-сырьевой базы в стране. Необходимо также обеспечить возможность передачи лицензии на пользование недрами от дочерней компании к головной и наоборот, либо между дочерними компаниями в рамках одной вертикально-интегрированной компании. Это привлечет инвестиции не только в поиск и оценку месторождений, но и в их последующую разработку. Если месторождение, разрабатываемое дочерней компанией, требует значительных средств, то материнская компания, которая обладает большими ресурсами и кредитным рейтингом, сможет переоформить лицензию на себя и тем самым ускорить его освоение.

Основной стимул для геологоразведки -бизнес компании

Билл ЭЛЛИНГТОН,
Президент американской фирмы Ellington & Associates, Inc.

Поиском и разведкой углеводородных месторождений (в частности, с применением сейсмических методов) занимаются специализированные компании, например, TDS, материнская структура по отношению к A2D. Они получают финансирование от частных нефтяных компаний, которые заинтересованы в такой деятельности. Сейсмические исследования перспективных залежей могут, таким образом, носить заказной характер (и не находиться некоторое время в открытом доступе или даже вообще не попасть в него), а также быть «спекулятивными» (сервисные фирмы проводят исследования по своей инициативе и за свой счет в расчете потом продать их нефтяным компаниям, - Ред.). Что касается интереса правительства США к воспроизводству углеводородных запасов, то он действительно существует. Немаловажно и то, что правительство США хотело бы увеличить собственную добычу углеводородов. В Мексиканском заливе от поиска и разведки залежей до добычи проходит всего 5-10 лет. Поэтому любая нефтяная компания заинтересована в том, чтобы постоянно искать новые месторождения, поддерживая свои запасы, но не омертвлять их, а пускать как можно быстрее в разработку. Поэтому уровень обеспеченности компаний запасами составляет в среднем от 3 до 7 лет. Соответственно каких-либо законодательных стимулов в США для геологоразведки не требуется, основной стимул - это бизнес компаний.

Геологическая информация в США общедоступна

Дэйв КОТОВИЧ,
Президент американской фирмы A2D Technologies

Геологическая информация в США общедоступна,но данные по только что пробуренной скважине какое-то время принадлежат инвестору. Например, на шельфе Мексиканского залива этот период составляет 25 месяцев, после чего информация становится открытой. Каротажные данные (геофизическая информация, полученная при бурении и исследовании скважин, - Ред.) обрабатываются, в том числе, и в нашей фирме и выкладываются затем в Интернете со свободным доступом. Что касается поиска и разведки месторождений, то всю информацию от этой деятельности публикует федеральная служба MMS (управление минеральными ресурсами). Правительство США заинтересовано в наращивании перспективных углеводородных запасов, потому что это позволяет получать дополнительные доходы в бюджет при их последующей эксплуатации, увеличивать число рабочих мест и снижать зависимость от импорта нефти и природного газа. А рычагом этого наращивания является открытость геологической информации, позволяющей привлечь внимание нефтегазовых компаний к разработке новых месторождений и заранее оценить возможную прибыль от этого.

Архив журналов

Журнал «Мировая энергетика»

Июнь 2004 г.

Геологи больше не нужны