Труба – оружие обоюдоострое.

История о том, как, защищая свои национальные интересы, можно оказаться в «плохой компании»

Михаил СУББОТИН

О взгляде «со стороны»

Казалось бы, обсуждены уже все детали «газового» контракта с Украиной и его последствия. Попробуем все-таки провести исторические параллели, которые иногда позволяют лучше оценить аргументацию сторон, понять не только их резоны, но и восприятие происходящего третьими лицами – прежде всего потребителями газа в Европе. Российско-украинский кризис заставил переоценить перспективы энергообеспечения – и в России, и в Украине, и в Европе, и в мире. Давно пора перевести разговор из плоскости «кто выиграл, кто проиграл» и начать обсуждать, к каким последствиям могут привести происшедшие события, и, соответственно, какие экономические механизмы оказались запущены в результате российско-украинского газавата.

Как часто комментарии сводились к озвучиванию незамысловатой логической цепочки: газ наш, отношения у нас - рыночные, а значит, имеем право поднять цены и поднимем. И совсем не было серьезного разговора в экономических терминах: «эластичность спроса и предложения по цене», «диверсификация источников энергоснабжения», «энергоэффективность и энергоэкономия» и т.п. На самом деле, газовая история еще только начинается – и экономическая, и политическая.

В последнее время из уст ведущих российских политологов не раз приходилось слышать о том, что «"Газпром" усмирил Украину», состоялась «великая «перемога» москалей над соседскими хохлами», «налицо крупная победа Газпрома» при очевидных имиджевых издержках, которых не удалось избежать. Вот причины этих имиджевых издержек и стоит сегодня обсудить с тем, чтобы извлечь уроки.

Итак, на каком фоне разыгрывалась газовая драма? Согласно прогнозам накануне скандала, ожидалось, что в обозримой перспективе темпы прироста спроса на природный газ в Европе, как и в мире в целом, будут опережать темпы прироста спроса на другие первичные энергоносители. «Повинна» в этом в основном электроэнергетика (именно на ее долю придется примерно половина прироста мирового спроса на газ до 2020 г.). Газ в структуре потребления топлива в этой отрасли возрастет до 33% против сегодняшних 16%. А вообще спрос на голубое топливо в Европе до 2020 г. будет расти в среднем на 3% в год.

Предполагалось, что существенную роль при этом будут играть политические решения (об уровне налогов, отказе от экологически менее чистых видов топлива и т.д.). Расширение спроса в условиях снижения собственной добычи из-за истощения разведанных запасов в Европе приведет к тому, что зависимость от импорта данного энергоносителя существенно возрастет: доля импорта газа из третьих стран в ЕС (15 государств) повысится с 40% в 2000 г. до 70% в 2020-м. В этих условиях к концу текущего десятилетия существующее сейчас превышение предложения газа над спросом может смениться дефицитом данного товара. Почему-то именно эта реальная экономическая проблема – анализа факторов соотношения спроса и предложения - оказалась политически закамуфлирована. Не исключено, что после событий нынешней зимы подобные прогнозы будут изучены более внимательно, а энергетическая стратегия, по крайне мере, европейских стран, подвергнется серьезной ревизии.

Краткосрочные и долгосрочные эффекты

Всегда, когда возникает «рынок продавца», у этого продавца растет искушение воспользоваться шатким положением покупателя. Это - опасное чувство. «Россия черпает силу не в ядерных боеголовках, а в трубопроводе», – заявил недавно лауреат Пулитцеровской премии за книгу «Prize» (в русском переводе «Добыча») Даниэль Ергин, председатель совета директоров известной Ассоциации энергетических исследований «Кэмбридж Энерджи». По его мнению, за новейшей историей России можно следить по диаграммам нефтяных цен на протяжении четверти века. Советское вторжение в Афганистан совпало с пиком 1979-го, а распад СССР – с рекордно низкими ценами 1991 г.

По поводу поставок газа из России в Европу уже высказываются представители не только «Газпрома», и даже не экономического блока правительства, а уже и руководители силового блока. Понятно, что со стороны такая полемика все меньше походит на спор хозяйствующих субъектов. Так, вице-премьер - министр обороны РФ Сергей Иванов, выступая 10 февраля 2006 г. в сицилийском городе Таормина, заявил, что Москва не видит пока конкретных решений по предотвращению несанкционированного отбора газа Украиной, кроме как создание Северо-Европейского газопровода.

Если смотреть вперед не на два-три месяца, а дальше, то каковы могут быть последствия резкого взвинчивания цен на газ? Вспомним действия ОПЕК в 70-ые гг. прошлого века. Всегда после арабо-израильских войн ближневосточные страны мечтали насолить Западу. Так, во время тройственной войны против Египта в 1956 г. арабы взорвали трубопроводы, доставлявшие нефть в порты Ливана и Сирии с нефтепромыслов Саудовской Аравии и Ирака, спровоцировав «нефтяной голод» в Западной Европе. Правда, тогда кризис был быстро преодолен. В ходе шестидневной войны 1967 г. Ирак объявил полный нефтяной бойкот Западу и призвал к этому другие арабские страны. Эффект оказался еще меньшим и уже в августе 1967 г. на Хартумской конференции глав арабских государств было принято решение отказаться от бойкота. В мае 1970 г. в Сирии был выведен из строя трубопровод, качавший нефть из Саудовской Аравии, и теперь уже руководители Сирии заговорили о новом нефтяном бойкоте. Наконец, 15 мая 1973 г. в Ираке, Кувейте и Алжире на час, а в Ливии - на сутки была приостановлена поставка нефти иностранным покупателям – предупредительная акция в надвигавшейся нефтяной войне…

Но только после октябрьской арабо-израильской войны 1973 г. 10 стран-членов ОАПЕК (Организация арабских стран-экспортеров нефти, созданная в 1968 г.- ред.) приняли решение сокращать добычу нефти каждый месяц на 5%, постепенно втягиваясь в бойкот «прямых пособников Израиля», и дело приняло серьезный оборот. Используя нарушенное равновесие в спросе и предложении (начиная с войны 1973 г. и включая революцию в Иране 1979 г.) цены на нефть были взвинчены до предела: во время первого шока они подскочили в 4 раза, а потом, к 1981 г., еще в три с лишним раза. Итого, в «сухом остатке»: 8 лет роста мировых цен на нефть и затем 20 лет их падения - до 10 долл. в 1998 г.

Экономия энергии, альтернативные источники, диверсификация предложения (и по месту, и по видам энергетических ресурсов) и т.п. – все это известные последствия резкого подорожания нефти. Рассуждения «все равно без бензина, без газа не обойдутся» – свидетельство полного игнорирования не только экономических закономерностей, но и исторических прецедентов. Резкие телодвижения опасны не только в посудной лавке. Если производитель электроэнергии в Украине получает прогноз быстрого роста цен на газ, то он, естественно, приобретет генератор, работающий на угле, будет продвигать сооружение атомных электростанций.

В 70-ые гг. страны-члены ОПЕК казались всесильными, но уже в декабре 1973 г. Саудовская Аравия выступила за снижение справочных цен на нефть, опасаясь, что слишком высокие цены приведут к снижению потребления и росту ее добычи, а в перспективе - к появлению ее заменителей. Кстати, после октябрьской войны 1973 г. страны – члены ОАПЕК взвинтили цены в 4 раза, и если измерять взаимоотношения этим критерием, то отношение России к Украине после пятикратного подорожания газа вполне сопоставимо с братской любовью арабов к Израилю.

Покупателя завлекают на рынок скидками и вежливым отношением. Если мы рассчитываем на работу с серьезным клиентом, нужно и разговаривать с ним соответственно: жестко, но вежливо и уметь «входить в положение».

Что позволено продавцу…

После резко возросшего в связи с сильными морозами потребления газа внутри России сокращение поставок в Европу временами достигало 20% - для Венгрии, Хорватии, Сербии и Италии. Если бы кризис продлился еще несколько недель, в Европе начались бы проблемы с отоплением или электричеством. Это стало для европейских стран поводом вернуться к обсуждению опасной зависимости от поставок энергоносителей из одного источника, необходимости возобновления поисков альтернативных видов энергии.

Серьезная дискуссия об энергетической безопасности давно назрела, в первую очередь, о диверсификации источников энергии (широком использовании сжиженного газа, угля и атомной энергии) и маршрутов поставок. Италия и Франция, например, предлагают вернуться к строительству атомных станций. Кроме того, министр финансов Франции Тьерри Бретон на встрече с коллегами в Брюсселе заявил о необходимости инвестирования в развитие альтернативных источников энергии и разработку энергосберегающих технологий. Европа нуждается в новых трубопроводах, открывающих доступ к североафриканскому и ближневосточному газу - из Ливии, Ирана, Алжира и Катара. А ведь основным внешним рынком сбыта для «Газпрома» продолжает оставаться Западная Европа, на которую приходится около 3/4 российского экспорта данного сырья… Поэтому важно, закручивая гайки с ростом цен на газ, не сорвать в конце концов резьбу.

Казалось бы, рынок позволяет продавцу требовать любую цену за свой товар. Именно об этом все время говорили многие политологи. Однако, если это и рынок, то начала прошлого века…. Даже конца позапрошлого - еще до принятия так называемого закона Шермана, т.е. до возникновения антимонопольного законодательства. На нормальном современном рынке не может быть ни демпинга, ни монопольных цен, обусловленных злоупотреблением доминирующем положением. Еще на памяти у всех борьба в США с китайским демпингом текстиля, или в Европе – с американской сталью…

Вот, например, в России недавно компания “Евроцемент” одномоментно подняла цены на цемент на 50%, мотивируя этот скачок тем, что раньше она работала едва ли не себе в убыток и теперь нуждается в компенсации. “Евроцементу” не повезло. Он поднял цены, когда уже появилась практика взимания штрафов на суммы, измеряемые миллионами долларов. Есть конкурентная цена и фактическая, которую ФАС считает монопольно высокой. Разница между этими ценами и есть сумма, которую нужно заплатить в федеральный бюджет — естественно, с учетом оборота компании. В случае с “Евроцементом” получилось 65 млн долл. И ведь речь-то шла всего о 50%, а не о 500%...

Руководители «Газпрома» заявляли, например, о том, что им нужно, по крайней мере, три года на то, чтобы подтянуть цены на газ для стран Балтии до европейского уровня, хотя это и «очень быстро». Наконец, если даже и не существует непосредственной опасности нарваться на какие-либо санкции, то коммерческая репутация - это те же деньги, она создавалась «Газпромом» многие годы и дорогого стоит.

Впрочем, с «Газпромом» антимонопольным службам бороться не очень-то получается и на родине. ФАС регулярно рассматривает жалобы то от независимых производителей газа, которых не пускают в трубу, то от промышленных предприятий, которым в одностороннем порядке уменьшают лимиты и берут плату за газ как за сверхлимитный, и по каждому факту возбуждает дела. И пока, как правило, раз за разом их проигрывает. В России естественные монополии – на особом положении. Национальная традиция?

В ходе обсуждения возникшего газового конфликта постоянно звучало утверждение: не бывает так, чтобы страна в трезвом уме и твердой памяти продавала энергоресурсы для собственного населения дороже, чем за границу. На самом деле так бывает. Ведь понятно, что если цена за границей выше, то компании следуют известному лозунгу «все на экспорт!». Поэтому более высокие цены на внутреннем рынке - один из известных способов бороться с неуправляемым экспортом, чтобы избежать дефицита энергоресурсов на внутреннем рынке.

Бывают причины более высоких внутренних цен и иного рода. Вскоре после второй мировой войны предложение на рынке США превысило спрос за счет импорта нефти с Ближнего Востока. Такое развитие событий грозило удушить американскую нефтедобычу. Поэтому 10 марта 1959 г. президент Дуайт Эйзенхауэр ввел регулирование импорта (ограничив его импортными квотами) и на протяжении 14 лет (до 1 мая 1973 г., когда эти квоты Федерального правительства были отменены) цены на внутреннем рынке были в некоторой степени защищены от влияния мирового рынка. Это позволяло нефтяным компаниям удерживать в течение всего этого периода цену на сырую нефть в США на 1,25-1,5 долл. за баррель выше, чем на мировом рынке. Был у этого решения и еще один косвенный эффект: оно затруднило выход на международную арену независимых нефтяных компаний США.

Итак, произошло столкновение двух монополий: добывающей - России против транспортной - Украины. В свою очередь, и Россия – транзит для добывающих монополий Туркмении, Узбекистана и Казахстана. Опасно бросать камни в стеклянном доме. Вот уже и Туркменистан с Узбекистаном ставят вопрос о повышении цен на свой газ. Вот уже и «Казтрансгаз», дочерняя структура казахского государственного нефтегазового концерна «Казмунайгаз», рассматривает возможность повышения тарифов на транспортировку среднеазиатского газа для «Газпрома». «Мы намерены отстаивать и дальше повышение транзитных тарифов», – заявил генеральный директор компании Серик Султангалиев. И напомнил, что в 2005 г. стоимость транзита была повышена с 0,68 долл. до 1,1 долл. за 1 тыс. м³ на 100 км. Благодаря поставкам туркменского газа Россия получает прибыль, получает прибыль и Украина, так почему бы и Казахстану не получить дополнительные доходы от транзита?

Правда, «Газпром» подстраховался и подписал соглашение с Узбекистаном о транспортировке среднеазиатского газа, прежде всего туркменского, через территорию этой страны: с 2007 г. до 2028-го он будет «выбирать» весь газ, который будет экспортировать Туркмения. Сначала объемы составят 60-70 млрд м³, а с 2009 г. - до 70-80 млрд м³ в год. Для этого «Газпром» собирается расширить мощность экспортной трубы Средняя Азия - Центр. Кроме того, контракт между Украиной и Туркменией заканчивается в 2006 г., и российский монополист рассчитывает контролировать весь газ в этом направлении.

Форма и содержание

Понятно, что резкие действия «Газпрома» были во многом вынужденной мерой в условиях фактического отказа от переговоров с украинской стороны. И, тем не менее, нужно отдавать себе отчет в том, что демонстративное прекращение поставок газа невольно наводит на совершенно определенные ассоциации. И никакие разговоры, что, мол, нет контракта – нет поставок, не убеждают в правоте продавца.

Кто использовал нефтяные эмбарго? В 70-ые гг. – руководитель Ливии Муаммар Каддафи, иракский диктатор Саддам Хусейн и алжирский президент Хуари Бумедьен. Вот такая компания. Сегодня такой же линии поведения придерживается президент Венесуэлы Уго Чавес. В частности, в ходе официального визита теперь уже бывшего президента Ирана Мохаммеда Хатами в Каракас в марте 2005 г. Уго Чавес заявил, что бомбардировка иранских ядерных объектов будет рассматриваться как агрессия против его страны. И в этом случае прекратятся поставки нефти в США: "Каждый день мы им отправляем 1,5 миллиона баррелей нефти. Что бы произошло, если бы завтра я, к примеру, приказал прекратить эти поставки? Что бы произошло, если бы мы приказали закрыть восемь наших нефтеперерабатывающих заводов, которые функционируют на территории США?"

Жесткие словесные эскапады причудливо сочетаются с тесными экономическими отношениями. Значительная часть венесуэльского импорта, особенно сельскохозяйственной продукции, приходится на долю США. В свою очередь, Венесуэла обеспечивает США около 11% потребляемой нефти. Поставки углеводородного сырья на американский рынок не прекращались даже в период тяжелого экономического кризиса в Венесуэле, вызванного забастовкой в декабре 2002 – феврале 2003 гг., когда добыча нефти упала до критически низкой отметки.

Вместе с тем, подобные заявления свидетельствует о возникновении совершенно новой реалии и необходимости определения мер (в том числе законодательных) для противодействия подобным угрозам. Правда, Уго Чавес этой зимой предложил и доставил дешевое бытовое топливо замерзающим американцам, в то время как Россия энергично боролась за повышение газовых цен в один скачек - для «братского украинского народа».

Газовый гигант увлеченно скупает нефтяные, энергетические, машиностроительные и медийные активы - только на экспансию в электроэнергетику, по оценкам экспертов, было потрачено более 2 млрд долл. Деньги ему нужны и на рефинансирование старого долга. А денег на основную деятельность – разведку и добычу газа - не хватает. Сегодня у «Газпрома» планов громадье: только начальные затраты на освоение Штокмановского нефтегазового месторождения оцениваются в 10 млрд долл. А ведь есть еще проект строительства Северо-Европейского газопровода (около 4 млрд долл.). Освоение Ямала и «Штокмана» может потребовать в общей сложности 90-120 млрд долл.

Никого, как всякая нормальная монополия, «Газпром» на свой газовый рынок пустить не хочет, но и сам наращивать запасы и добычу не может, не успевает. 1% роста добычи из года в год – не густо. Очевидный выход из положения – поднять цены и ограничить платежеспособный спрос и перенаправить свои ресурсы туда, где больше платят, раз уж не хватает на всех.

Остается всего один вопрос: может быть, для страны была бы выгоднее совсем другая политика: обеспечение роста эффективности «Газпрома», в том числе путем ограничения в приобретении не вполне профильных активов, противодействие злоупотреблению им своим доминирующим положением, доступ на рынок независимых компаний и иностранцев, создание благоприятных инвестиционных условий, в том числе фискальных, пусть и в ущерб ускоренному набиванию стабилизационного фонда? Так наполнились бы реальным содержанием задачи, которые уже столько лет лишь декларируются властями: диверсификация экономики страны, рост ее конкурентоспособности, поддержка малого бизнеса, привлечение иностранного капитала и т.п.

Правда, это означало бы, что в стране стала проводиться осмысленная экономическая политика...

Журнал «Мировая энергетика»

Все права защищены. © Copyright 2003-2012. Свидетельство ПИ ФС77-34619 от 02.12.2008 г.
При использовании материалов ссылка на www.worldenergy.ru обязательна
Пожелания по работе сайта присылайте на info@worldenergy.ru