echo $sape->return_links(1); ?> |
|
|
echo $sape->return_links(1);?> |
echo $sape->return_links(1);?> |
echo $sape->return_links(1);?> |
echo $sape->return_links();?> |
Энергетическая дипломатия
Мы нуждаемся в диверсификации своих рынков сбыта
Михаил МАРГЕЛОВ, председатель Комитета по международным делам Совета Федерации
Наличие нефтегазовых ресурсов и удобное географическое положение России - одни
из главных в сегодняшней ситуации факторов, которые влияют на положение нашей
страны среди мировых игроков, дают основания надеяться на реальное возвращение
статуса великой державы. Усиление роли России в мировой энергетике означает
одновременно и усиление внешнеполитических позиций страны.
Сегодня модно критиковать российский нефтегазовый сектор, который якобы заразил
нашу непривитую от инфекций всякого рода экономику «голландской болезнью»,
считать наличие запасов нефти и газа причиной «развращенности» хозяйствующих
субъектов «легкими деньгами» от экспорта первичных энергоресурсов. При этом
иногда даже делаются удивительные обобщения, согласно которым нефтедобывающие
страны не добиваются экономического расцвета, не становятся развитыми
капиталистическими странами только потому, что почивают на нефтяной перине.
Имеются в виду, в первую очередь, страны Ближнего и Среднего Востока, Африки и
Латинской Америки. Эти обобщения следовало бы дополнить уместными в эпоху
глобализации размышлениями на тему: а кто позволит именно этим мировым
добытчикам нефти вдруг стать развитыми капиталистическими странами?
В моду входит и другой тезис, согласно которому природные ресурсы принадлежат-де
не отдельным государствам, а всему человечеству, следовательно, должны
находиться под глобальным контролем. При этом идея глобального контроля грозит
распространиться на что угодно, скажем, на источники атомной энергии, о чем
заявил недавно президент США Дж. Буш. Но любое заявление о глобальном контроле
над чем-либо вызывает реакцию отторжения.
Не требуется особой проницательности, чтобы увидеть во внешней политике главных
мировых игроков некую постоянную составляющую - соперничество за контроль над
территориями, располагающими природными ресурсами, транзитной инфраструктурой,
удобным для потребителей географическим положением. Можно утверждать, что
трубопроводы, по которым перекачиваются нефть или газ, имеют теперь такое же
геополитическое значение, как в прошлом железные дороги. Расчленение Югославии,
расширение НАТО, внесение При-каспия в сферу жизненно важных интересов США,
конфликты в Чечне и на Ближнем Востоке, военное вторжение в Ирак, «бархатная»
революция в Грузии, антипрезидентские волнения в Венесуэле, особое внимание к
Центральной Азии -всюду, так или иначе, просматривается нефтегазовый интерес.
Нельзя, разумеется, все современные внешнеполитические устремления сводить
только к борьбе за контроль над энергоносителями. Но в этих устремлениях можно
усмотреть многовековые константы борьбы за материальные ресурсы, рынки и
военно-торговые пути, будь то горные перевалы или маршруты продуктопроводов. И
нефтяной, а в более широком смысле, энергетический фактор остается важнейшим
инструментом политики. Возможно, именно это следует считать основным мотивом
глобализации энергетических рынков и призывов к глобальному контролю над
ресурсами в развитие уже рутинного тезиса о политическом размывании
государственных суверенитетов.
По мнению экономистов, мировая экономика сегодня превращается в некую связанную
«систему машин». Эта система потребляет природные ресурсы, знания и информацию,
создает инфраструктуру в сфере услуг - транспорт, кредит и проч. Через
транснациональные корпорации и новейшие средства информации организуется
глобальное материальное производство, торговля, банковское дело. Но эта
глобальная система продолжает иметь в своем фундаменте электрический привод и
двигатель внутреннего сгорания, которые приводятся в действие превращением
первичных ресурсов энергии, главным образом, нефти и газа. И нефтегазовая
проблема остается проблемой глобальной и политической, потому что человек
нынешнего электронного века остается человеком «углеводородным».
Энергетика - стержень экономических отношений России с ЕС в целом и его членами.
Военное вмешательство США в Ираке было воспринято Европой противоречиво, в том
числе потому, что оно рассматривалось как противодействие ее стремлению к
контролю над нефтегазовыми месторождениями. И энергетическая проблема - это
проблема, не просто сближающая, но в известной мере связывающая интересы ЕС с
российскими интересами.Тем не менее успехи энергетического диалога с ЕС могли бы
быть более зримыми. Пока что двусторонние отношения в области энергетики более
выгодны России, чем регламентированное участие в наднациональных организациях
Евросоюза. Уже переговорный процесс с ЕС о вступлении в ВТО показал, что России
стремятся поставить ряд неприемлемых условий в области энергетики в части
внутреннего ценообразования на первичные энергоресурсы, структуры Газпрома,
применимости Транзитного протокола к Энергетической хартии и т.д.
Между тем Евросоюзу необходимо расширение источников энергоснабжения,
увеличение, прежде всего, поставок российского природного газа. Россия готова
участвовать в укреплении европейской энергетической безопасности, но на
встречных условиях. Пока что делать встречные шаги ЕС не готов. Тем не менее
диалог будет продолжаться. Здесь мы имеем дело не с европейскими
парламентариями, склонными к двойным стандартам в отношениях с Россией, а с
практиками, заинтересованными в бесперебойном снабжении Европы энергоносителями.
Продвижение российских компаний на рынки ЕС создаст более благоприятную
обстановку для решения политических вопросов, в том числе проблем общей
европейской безопасности - основы единого экономического пространства Большой
Европы.
Продолжается и энергетический диалог с США. В российской Энергетической
стратегии до 2020 г. говорится, что США могут стать долгосрочным рынком
российской нефти, а также - источником инвестиций в добычу и транспортировку
углеводородов. Россия может играть важную роль и на американском рынке
природного газа. Осенью прошлого года на энергетическом саммите в
Санкт-Петербурге было решено увеличивать поставки российской нефти в США.
Президент Американской торговой палаты в России (АТП) Эндрю Сомерс недавно
заявил, что «сила и крепость» российско-американских отношений основана на
необходимости именно «энергетического диалога».
Географическое положение России позволяет разыгрывать «нефтяную карту» в разных
направлениях, для чего требуется дополнительная транспортная инфраструктура. В
этом отношении имеются обнадеживающие планы. Рассматриваются, например, варианты
строительства завода по сжижению природного газа для последующего его вывоза
танкерами в США. По одному из вариантов завод может быть размещен на Ямале. А со
Штокмановского месторождения будет построен трубопровод до Мурманска, где
проектируется создание крупнейшего нефтеналивного терминала. Северо-западные
ворота экспорта расширяются с ростом пропускной способности Балтийской
трубопроводной системы с выходом на терминалы Высоцка и Приморска.
Не меньшее значение в политическом и экономическом плане для России имеют и
нефтяные потребности Китая и стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Для нас
оживление торгово-экономических связей с Китаем означает решение важной
внутренней задачи - социального и хозяйственного оздоровления пограничных с
Китаем и удаленных от Москвы российских районов Восточной Сибири и Дальнего
Востока. Развивающаяся экономика Китая испытывает острый недостаток в нефти. Для
России стратегически важна диверсификация нефтяного экспорта за счет более
перспективных по темпам роста спроса потребителей углеводородов, чем
предпочитающих природный газ стран Западной Европы.
Сегодня, насколько мне известно, разрабатывается технико-экономическое
обоснование маршрута «Ангарск-Находка», который подводит российскую нефть к
океанскому перевалочному терминалу.
Не решен пока вопрос об отводе по маршруту «Ангарск-Дацин». Между тем
«дальневосточный транзит» мог бы оживить экономику нашего Дальнего Востока и
расширить рынок российской нефти за счет Китая, США и стран
Азиатско-Тихоокеанского региона. Это не означает какого-либо пересмотра
стратегии экспорта энергоносителей на Запад. На языке экономистов, это означает
диверсификацию экспорта, а на языке политики - подкрепление дипломатии в важном
для нас регионе экономической «подкладкой».
Пока что об активных экономических (а в наше время, следовательно, и
политических) связях с Китаем можно говорить лишь в рамках потенциальных
возможностей. Их реализация наталкивается, в том числе и на трудно преодолимые
препятствия. Восточная Азия в текущем веке станет, вероятно, одним из главных
очагов конкуренции, прежде всего, между США и Китаем. От политики России в этой
ситуации во многом зависит, в частности, судьба российских территорий Дальнего
Востока и Приморья, развитие отношений со странами АТР.
Да, переплетенная с экономикой внешняя политика сегодня - весьма капиталоемка. И
международный статус, вернуть который стремится Россия, требует немалых затрат,
в том числе в нефтегазовый комплекс. Потому что в системе глобальных проблем,
формирующих то, что сегодня называют «глобализацией», энергетическая, по сути,
нефтегазовая проблема, сохраняет свое важнейшее значение.
|