| |
return_links(1); ?> |
return_links(1); ?> |
return_links(); ?> |
|
| |
|
|
| |
«Строго секретно. Особая папка».
|
|
| |
Под таким грифом значатся тысячи документов, относящихся к Атомному проекту СССР. Из них мы узнаем поразительные детали того, в каких условиях создавался ядерный щит СССР.
|
|
| |
Борис ГОРОБЕЦ,
доктор геолого-минералогических наук, профессор
|
|
| |
Давно известно, насколько ненадежной была охрана атомных работ в Англии и США —
едва ли не все важнейшие сведения быстро добывались советской разведкой (см.
очерк о Л.Л. Квасникове, «МЭ», 2007, № 7). Однако если бы произошла утечка
информации о скором изготовлении первой советской бомбы, то у нас оставалось бы
мало шансов избежать превентивного атомного удара. Академик А.П.Александров,
выдающийся атомщик, бывший президент Академии наук СССР, сказал: «Если бы
американцы знали, что мы так близко подошли к осуществлению этой цели, знали бы,
в каком масштабе у нас наращены все эти усилия, то они бы тогда развязали войну
немедленно. Малейшие сведения об этом, если бы они были достаточно достоверны,
могли привести к развязыванию войны. Они, видимо, следили, как только могли, но
по всем их представлениям об уровне нашей техники они считали, что это
немыслимо».
За режим секретности отвечал генерал-лейтенант Павел Яковлевич Мешик (1901—1953)
— заместитель начальника Первого главного управления при Совмине СССР. В апреле
1946 г. его аппарат насчитывал 34 сотрудника. Называть Мешика по имени и
отчеству не полагалось, близкие к нему люди говорили: «Павяк». Разработанный
этим управлением режим секретности был крайне жестким и сложным. Так, в нем
предусматривалось, что в переписке с поставщиками материалов и оборудования, в
транспортных и финансовых операциях, в обращении с местными властями,
населением, организациями, для выдачи удостоверений и справок работникам следует
именовать: ПГУ — Главгорстроем СССР, предприятия ПГУ — базами, складами и
конторами Главгорстроя, с присвоением им условных адресов. Слова «спецработы» и
«специальные расходы» было предписано заменить на «непредвиденные работы» и
«непредвиденные расходы».
Следовали Приложения с перечислением вводимых сотен условных адресов организаций
и объектов ПГУ, обозначений материалов и оборудования. Приведем примеры, коды
указаны в скобках: плутоний (аметил), радий (воприл), нептуний (кероний),
полоний (нилон), лантан (локсан), ксенон (виксон), тритий (триоксан), бор (оридон),
кадмий (димор), дейтерий (диоксан), тяжелая вода (гидроксилин, продукт 180,
диаксан) и т.д. Коды часто изменялись по времени и месту. Для урана
использовалось несколько кодов: кремнил, висмут, свинец, олово, титан, фосфор,
другие изделия или заводская продукция. Нейтроны именовались нулевыми точками,
фильтры — картами или пластинками, центрифуги — насосами, дозиметры — компасами,
замедлители — тормозными устройствами, фильтры — пластинками и т.д. (сотни
предметов). Зашифровывались основные процессы: газодиффузионный именовался
турбулентным, электромагнитный — гравитационным, обогащение — увлажнением,
обеднение — сушкой, цепная реакция — окислением… Ничего не разрешалось
записывать на листочках.
Писали и считали (с использованием указанных кодов) только в тетрадях и журналах
с пронумерованными листами, которые ежедневно сдавались, каждый в своей
опечатанной папке, в 1-й отдел. Люди, занятые на секретных работах, настолько
привыкли никогда не произносить слова «бомба» и «взрыв», что после своего ухода
из секретной тематики многие продолжали употреблять слова-заменители: «изделие»,
«явление». Один из ученых вспоминал: «Временами доходило до полного абсурда.
Так, например, шифром для бериллия был алюминий. <…> Поэтому сплав бериллия с
алюминием в отчете выглядел как сплав алюминия с алюминием».
Термины-заменители фигурировали даже в бумагах с грифом «Совершенно секретно.
Особая папка», которые направлялись Сталину и Берия (правда, почему-то иногда
это не выдерживалось). Исполнитель сначала оставлял множество прочерков, которые
затем, после перепечатки, заполнял от руки. Это делал в своих письмах даже лично
Берия, но чаще за него вписывал пропущенные коды в машинописный экземпляр
начальник секретариата Спецкомитета генерал-майор В.А. Махнёв.
Феликс Щелкин вспоминает: «У отца было удостоверение личности — «вездеход»,
которое действовало и в КБ-11, и в ПГУ, и, видимо, в Спецкомитете. Это был
обычный пропуск, правда, «корочка» была отличного качества, слева почти все
место занимала фотография, справа крупно написано: Щелкин Кирилл Иванович, агент
по снабжению Волжского речного пароходства (очерк о нем см. «МЭ», 2007, № 8). И
все. Больше ничего в пропуске не было. К слову, первый серийный завод по
производству атомных бомб именовался «Ремонтный цех Приволжской конторы
Главгорстроя».
Водителям автомашин, персонально закрепленных за ведущими научно-инженерными
работниками КБ-11, было запрещено слушать разговоры их пассажиров и повторять
где бы то ни было случайно услышанные от них слова и фразы. Результат оказался
неожиданным — вскоре водители перестали материться.
Всем работникам, в том числе рабочим КБ-11, выплачивалась компенсация в размере
половины оклада за добровольный отказ от выезда из особой зоны на время отпуска.
Для большинства работников эта добровольность была на практике принудительной.
Письма с объекта КБ-11 не разрешалось пересылать с попутчиками, все они должны
были проходить строгий контроль. Марина Овчинникова, дочь Я.Б. Зельдовича,
пишет: «Меня очень удивило прозвучавшее в одной из заметок осуждение отца за
отказы в просьбах, в обход инструкций, перевозить письма с «объекта» в Москву.
Думаю, опасаться надо было как раз людей, которые брались за подобную миссию,
или большей части самих просителей — таково было время». В конце 1947 г. Сталин
отдал указание о запрете И.В. Курчатову, Л.А. Арцимовичу и И.К. Кикоину
перемещаться на самолетах и о выделении им салон-вагона. Чуть позже такой же
салон-вагон был выделен в распоряжение Ю.Б. Харитона.
Естественно, что объект был наводнен секретными сотрудниками (сексотами). Феликс
Щелкин писал: «Отец знал, что постоянно находится под «контролем». Он знал, по
каким признакам можно вычислить сексота. Всегда знал, «кто есть кто» в его
окружении. Научил определять меня, так как опасался не за себя, а за нас. Он дал
нам пример доброжелательного отношения к этим людям. В те времена очень часто
люди попадали на эту роль против своей воли. Он также не хотел, «раскрывая»
человека, тем самым инициировать его замену». Когда автор этих строк спросил Ф.
Щелкина, что это за признаки, тот их перечислил: «Чаще всего это были ребята,
демобилизованные из армии или дети офицеров НКВД—МГБ; могли быть и ребята,
которые явно льнут к вашей замкнутой компании, напрашиваются на совместную
поездку, отдых, игру и т.п. В МИФИ, например, полагалось, чтобы на студенческую
группу было три сексота».
Основные руководители в КБ-11 имели личное оружие. Ф. Щелкин вспомнил такой
случай. «Иногда грузовики блокировали легковые автомобили, мешая идти на обгон.
Это продолжалось недолго. Один из шоферов попытался так «пошутить» с газиком
директора завода <производящего атомные бомбы> А.Я. Мальского, который спешил
утром на работу. Александр Яковлевич — очень решительный и горячий человек.
Шофер и не подозревал, с кем он шутит. А.Я. Мальский достал пистолет и на ходу
прострелил два задних баллона грузовика. Тот остановился. Александр Яковлевич
вышел из машины и, прострелив два передних баллона, уехал. После этого подобные
шоферские «шутки» кончились».
Внук Ю.Б. Харитона, А.Ю. Семенов вспоминает: «Деда всегда сопровождали так
называемые секретари, а фактически — охранники из КГБ. Это продолжалось до конца
1965 года. <…> В семье не принято было обсуждать дедову работу. Конечно, я имел
представление о том, чем он занимается, но в значительной степени
обстоятельства, связанные с его работой, становились известны от его
сотрудников, коллег и учеников. <…> Он не касался в своих рассказах не только
какой бы то ни было деятельности, связанной с созданием ядерного оружия, но и
своей работы до и во время войны по оборонной тематике».
Приведем теперь начало из документа, исключительного даже среди массы других,
имеющих гриф «сс/оп». В нем сообщается о том, сколько атомных бомб произведено в
СССР. На документе слева вверху написано рукой Берия: «Только Товарищу Сталину».
Слева стоит нестандартный гриф «Особой секретности». Чуть ниже надпись:
«Настоящий доклад возвращен т-щем Сталиным после ознакомления с ним 28.III.51
г.». В донесении всего 22 страницы, включая приложения. В тексте имеется масса
рукописных вставок (см. курсив), сделанных Берия в местах пропусков, которые не
полагалось видеть машинистке Спецкомитета; они даны в оригинале бланками с
нижней чертой.
Товарищу Сталину И.В.
После рассмотрения Вами результатов испытаний первой атомной бомбы, Решением
Совета Министров СССР от 29 октября 1949 года был утвержден план производства
бомб и развития атомной промышленности на 1950―1954 гг.
1. Атомные бомбы. В 1949 году было изготовлено 2 бомбы (кроме одной,
израсходованной для испытания), в 1950 году изготовлено 9 бомб вместо 7 по
плану.
2. В связи с улучшением технологических процессов производства плутония в 1951
г. будет изготовлено 25 бомб вместо 18, предусмотренных по плану. В 1951 году за
два месяца (январь, февраль) сделано 4 бомбы. Таким образом, на 1 марта 1951
года всего имеется 15, а к концу 1951 года будет 34 бомбы.
Задание Правительства — изготовить за 1950—1954 гг. (…) бомб будет
перевыполнено. За 5 лет будет произведено (…) бомб, в том числе: в 1952 г. — 35,
в 1953 г. — 42 и в 1954 г. — (…) бомб.
Это будет достигнуто за счет увеличения производства плутония на комбинате № 817
и за счет использования урана-235, производство которого освоено на комбинате №
813.
Готовые бомбы хранятся в специальном подземном железобетонном складе. Начато
строительство еще (…) складов в р-нах, согласованных с Вами.
На левом поле, рядом с данными о числе атомных бомб, Сталиным поставлены две
вертикальные черты, а ниже карандашом подчеркнуты слова «согласованных с Вами» и
написано (слева): «Где именно?». Как видим, даже в документе наивысшего уровня
доверия и секретности, предназначенном только Сталину, не были указаны места
складирования атомных бомб. Очевидно, это было ему сообщено лишь устно. А
находились такие склады где-то в районе объекта КБ-11 (Арзамас-16).
…Через несколько лет, 23 декабря 1953 г., Мешик был расстрелян заодно с Берией.
«Из первичных материалов нельзя понять, почему Мешика арестовывают в связи с
делом Берии. Его жизненный путь и послужной список безупречны. <…> Прокурор
Терехов крупных нарушений <…> не нашел, — пишет юрист А. Сухомлинов в книге «Кто
вы, Лаврентий Берия?» (2003). Военная коллегия Верховного суда РФ в Определении
от 29 мая 2002 г. переквалифицировала действия П.Я. Мешика и «заменила» ему
расстрел на 25 лет заключения, отменив также конфискацию имущества». |
|
| |
|
|
| |
|
|
|
|
