| |
|
return_links(1); ?>
|
return_links(); ?>
|
|
| |
|
|
| |
ТЭК должен стать инновационным
|
|
| |
Ровно год назад ("Лучше жить с Энергетической стратегией, чем без нее", "МЭ", N 1, 2007г.) наш журнал рассказал о начале работы над Энергетической стратегией до 2030 года. К ней в общей сложности привлекли более 20 научных коллективов, а также крупные компании ТЭК. Представить документ в правительство Минпромэнерго планирует во втором квартале 2008-го. А пока свою рабочую версию в министерство передал Институт энергетической стратегии, которому при подготовке новой энергостратегии (ЭС-2030) была отведена роль интегратора. Прокомментировать ее основные положения "Мировая энергетика" попросила директора института, доктора технических наук, профессора Виталия БУШУЕВА.
|
|
| |
Виталий БУШУЕВ,
директор Института энергетической стратегии, д.т.н., профессор
|
|
| |
Концептуальный вариант ЭС-2030 структурно во многом обеспечивает преемственность
по отношению к прежнему документу - Энергетической стратегии до 2020 года. Свою
задачу мы видели не в том, чтобы полностью ее переработать. Скрупулезный анализ
хода реализации действующей ЭС показал: нет необходимости писать новую,
продляющую горизонт прогноза до 2030 г., с чистого листа, отбросив все, что было
сделано до сих пор. Требовалось скорректировать стратегию с учетом изменившихся
реалий, адаптировать к новым условиям и вызовам времени.
Принятая четыре года назад, ЭС-2020 по определению не могла учитывать решения
прошедшего в 2006 г. саммита G8. Роль России в обеспечении глобальной
энергетической безопасности резко возросла. Наша страна приняла на себя
обязанности своего рода регулятора поставок на мировой энергетический рынок, что
требует не только значительного увеличения экспорта российских газа и нефти, но
и более внимательного отношения кдиверсификации маршрутов транспортировки
углеводородов.
В прежней стратегии в основном говорилось о том, что мы обеспечиваем Европу,
сотрудничаем с ней. И скорее в области прожектов - об энергетическом
сотрудничестве с Америкой и Азиатско-Тихоокеанским регионом. Но сейчас растущее
значение для России рынка АТР - уже реальность. Строится нефтепровод Восточная
Сибирь - Тихий океан. Минпромэнерго утвердил программу создания в Восточной
Сибири и на Дальнем Востоке единой системы добычи, транспортировки и
газоснабжения с учетом возможного экспорта газа на рынки Китая и других стран
АТР.
Однако сможет ли страна удовлетворить повышающийся спрос на ее энергоносители?
Если капиталовложения в трубопроводы растут в разы, а инвестиции в добычу сильно
отстают от предусмотренных, прирост запасов идет ни шатко ни валко, то есть
серьезные опасения, что в будущем нефте- и газопроводы окажутся пустыми. До
конца еще не сняты вопросы с заполнением того же ВСТО. Не потребуется ли в конце
концов либо отказываться от выполнения обязательств по долгосрочным зарубежным
контрактам, либо для их обеспечения снижать объемы внутренних поставок? То и
другое одинаково болезненно и в общем-то неприемлемо, ни в коем случае нельзя
доводить до крайностей.
Без корректировки топливного баланса не обойтись. Вместо газа придется сжигать
больше угля, в стране грядет новая угольная волна. В то же время исследования
показали, что после 2030 г. за счет старых технологий Россия не обеспечит даже
минимального прироста энергоресурсов. Ключевым условием становится нацеленность
ТЭК и электроэнергетики на инновационное развитие. В новой ЭС мы впервые
обозначили темпы роста инновационных энергоносителей по отношению ко всем
остальным. Если динамика добычи нефти и газа находится на уровне 20%, угля - 70%
прироста, то рост нетопливных видов энергии -уже в 3, 5 раза. Также впервые
достаточно определенно прозвучало, что доля углеводородов в структуре
потребления снижается с 81, 9% в 2005 г. до 71, 8% в 2030-м при росте
нетопливных энергоресурсов (гидро- и нетрадиционной энергетики) с 6, 9 до 14,
6%. Эти цифры говорят о существенных внутриструктурных изменениях.
Прогнозируемые добыча, производство и экспорт энергоресурсов из России - в табл.
1 и 2.
При ориентации российской экономики на инновационное развитие энергетический
сектор из ее финансового донора должен стать инвестиционным локомотивом, одним
из основных потребителей инновационных продуктов и технологий. В числе основных
программных задач новой ЭС - переход от экспортно-сырьевого к инновационному
сценарию развития. Доля инновационных источников, которые в ЭС-2020 практически
не упоминались, уже к 2020 г. возрастает до 5%, а к 2030-му - до 7,5%.
Эффективность самого ТЭК по сравнению с использованием энергии внутренними
потребителями сегодня, возможно, самая больная проблема. И государственная
политика в инновационной сфере будет нацелена на то, чтобы стимулировать ТЭК
выступать заказчиком оборудования, которое станет определять лицо энергетики
завтрашнего дня. Требуется господдержка корпораций, связанных с инновационным
энергетическим сервисом. Когда российские нефтяники начинают использовать
китайские станки-качалки, это показывает наше невнимание к проблемам сервисного
обеспечения ТЭК. Необходимо не просто заимствование чужого оборудования, а
создание своих и совместных сервисных предприятий.
Продолжаются дискуссии по прогнозу роста электропотребления. РАО "ЕЭС России"
исходит из того, что электроэнергетика должна развиваться опережающими темпами,
дабы обеспечить растущий спрос энергоемких предприятий, прежде всего
металлургии, до 3,5 трлн кВт*ч в 2030 году. Мы таких цифр не принимаем, не
понимаем и не поддерживаем. Невозможно обеспечить такой быстрый рост спроса на
электроэнергию и строительство генерирующих мощностей ни за счет отечественной
энергомашиностроительной базы, ни за счет инвестиций. Если сегодня прирост
составляет 1,7%, то, как можно уповать, что с завтрашнего дня темпы возрастут
до 5 - 7% и продержатся на этом уровне последующие годы? Так не бывает, ТЭК
достаточно инертен.
Но самое главное даже не это. Хорошо, оборудование купим за рубежом, там же
наймем строителей. Но при тех темпах развития электроэнергетики, которые
пытается заложить команда Анатолия Чубайса, мы просто возвращаем страну вспять.
Поскольку с увеличением энергопотребления растет и электроемкость ВВП,
происходят прочие неприятные вещи. Россию, по сути, программируют на то, чтобы
она оставалась энергорасточительной державой. Мы же в своем варианте ЭС-2030
говорим, что прогресс может быть обеспечен только за счет перехода на менее
энергоемкие отрасли экономики. В результате перестройки экономики доля ТЭК в
структуре промышленного производства снижается с 30,7 до 18%.
Безусловно, при формировании ЭС-2030 мы учитывали корпоративные и региональные
программы. Скажем, на Дальнем Востоке электроемкость будет расти, поскольку там
станет развиваться горно-рудная промышленность. Однако по стране в целом такого
роста спроса на электроэнергию быть не должно. Мы называем максимум 2 трлн
кВт*ч, в самом благоприятном варианте - 1, 95 триллиона. Это почти в два раза
меньше, чем предлагает зафиксировать в стратегии РАО ЕЭС.
Чтобы не доводить до крайностей, необходимо иметь сбалансированную систему
взаимоотношений энергетики и экономики. В прежней ЭС эта важнейшая проблема так
сильно не звучала, лишь в общих чертах отмечалось, что надо повышать
энергоэффективность. В ЭС-2030 говорится предметно: не сделаем этого к 2014 г. -
последствия грозят быть самыми плачевными. Пытаемся на фактах показать риски. Не
для ТЭК. Для экономики страны. Подчеркну, именно для экономики в целом.
Раньше считали, что основная задача ТЭК - обеспечить экономическое развитие
страны. Следовательно, ТЭК и энергетика должны ориентироваться на исходные
макроэкономические показатели: темпы роста ВВП, динамику спроса. Приходилось
даже слышать, что пока нет общей программы развития экономики России, заниматься
разработкой ЭС бессмысленно. Однако глубокий мониторинг действующей стратегии
выявил совершенно неожиданный факт: ТЭК в силу своей масштабности, определенной
инерционности в положительном смысле этого слова живет и развивается по
собственным законам, исходя из своих внутренних возможностей и потребностей и в
меньшей степени подвержен влиянию внешних факторов.
Так, в ЭС-2020 темпы развития экономики закладывались максимум 5%, в реальности
же оказалось 6 - 7%. С опережением рос и ВВП, вместо запланированных 5, 5% - на
7% в год. В то же время потребление всех энергоресурсов практически шло в
строгом соответствии с ЭС, даже может было чуть меньше. Это связано с тем, что
ускоренное макроэкономическое развитие достигнуто не за счет ТЭК, а
преимущественно из-за развития сферы услуг, других малоэнергоемких отраслей.
Тенденция сохранится. Критику со стороны Анатолия Чубайса, что ЭС в два раза
ошиблась в прогнозе увеличения спроса на электроэнергию, считаю некорректной.
Прирост потребления за три года действительно составил не 20 млрд кВт*ч, а 40
миллиардов. Но по отношению к триллиону это 2% разницы, при любых прогнозах
большей точности не добиться.
Мировые цены на нефть закладывались в ЭС на уровне 32-34 долл./барр., а дошли до
90 долларов. В среднем за время существования стратегии они составили около 70
долл., то есть оказались в 2, 7 раза выше, чем планировалось. Однако же,
невзирая на столь благоприятную конъюнктуру мирового рынка, экспорт в сравнении
с расчетным увеличился лишь на 11%. Таким образом, если потребление осталось на
прежнем уровне, суммарная добыча энергоресурсов по сравнению с прописанной в ЭС
изменилась всего на 2%.
Как бы ни менялись внешние факторы (цены на нефть и макроэкономика), ТЭК
развивался так, как было предусмотрено в ЭС. Изменения параметров
топливно-энергетического баланса оказались несущественными, не превышающими 5%.
К 2010 и 2020 гг. разница сглаживается дополнительно. Это не потому, что
разработчики стратегии такие умные, а потому, что мы недооценили масштабность
самого ТЭК и его собственную внутреннюю схему развития: обеспечение ресурсами,
инвестициями, размещение производительных сил и т.д. Считаем, он будет
развиваться преимущественно по своим собственным законам и впредь. Таким
образом, идеология, заложенная в ЭС-2020, сохраняет свою правоту, и есть все
основания готовить ЭС-2030 по тем же методологическим принципам, источникам
формирования общего баланса, как и раньше.
В то же время нельзя не принимать во внимание, что на современном мировом рынке
нефти, где число фьючерсных сделок в сотню с лишним раз превышает количество
реально проданного сырья, колебание цен более чем на 50% зависит не от спроса и
предложения. Разговоры о том, что к высоким рубежам цены подвигает
быстрорастущий спрос в энергетике Китая, - пустые. Были периоды, когда темпы
развития Поднебесной тормозились, а цены на нефть резко повышались. И наоборот.
Высокая волатильность мировых цен на углеводороды - очевидный факт. И
объясняется он колебаниями на финансовых рынках. Вслед за взлетом цен, который
наблюдается в последние годы, неизбежно грядет период падения.
Снижение курса доллара привело к тому, что деньги с валютного рынка перетекли на
рынок нефтяных фьючерсов. Но рыночная экономика по определению волатильна.
Не исключается, что после 2012- 2014 г. цена может опуститься до 30- 40
долл./барр.. К тому времени и экономика, и энергетика должны быть подготовлены к
тому, что ТЭК перестанет нести основное бремя бюджетного пополнения и покрытия
расходов государства, эстафету примут другие отрасли промышленности. Если этого
не сделать, страну могут ожидать серьезные неприятности. Отсутствие достаточных
средств от ТЭК, привычных для сегодняшнего пополнения бюджета и решения
социальных программ, вызовет урезание инвестиций и в развитие самого ТЭК. Под
угрозой может оказаться энергобезопасность России.
Возникла и принципиально новая проблема, которой в ЭС-2020 не уделялось внимания
- интеграция России со странами Центрально-Азиатского региона (ЦАР). До
недавнего времени исходили из того, что своих ресурсов у нас достаточно. И для
внутреннего обеспечения, и для покрытия внешнего спроса мы будем осваивать Ямал,
Штокман, Тимано-Печору, Восточную Сибирь. Сейчас жизнь заставила отнестись к
запасам ЦАР повнимательнее. Хотя они и не бог весть какие в количественном
отношении, зато находятся гораздо ближе к центрам потребления и в зонах с
достаточно развитой инфраструктурой. Задача на ближайший период, по крайней мере
- до 2020 г., видоизменяется. Мы должны в первую очередь рассчитывать не на
труднодоступные месторождения Севера, Дальнего Востока, шельфа Арктики с
дорогими ресурсами, а преимущественно работать совместно со странами ШОС по
освоению углеводородных запасов постсоветских государств Центральной Азии и
соседних регионов.
Безусловно, ратуем за то, чтобы транспортные коридоры шли через Россию. Однако
открыто заявляем, что если они пойдут и в обход, ничего страшного не произойдет.
Ведь это будут совместные нефть и газ, добываемые нашими транснациональными
компаниями в Туркмении, Казахстане, Узбекистане. И для нас небольшая разница -
проложат трубопроводы через Россию или через Иран, Турцию.
Резко возрастает роль энергетической дипломатии, связанной с развитием
энергетического клуба ШОС. Ведь именно там сосредоточены основные будущие
энергетические игроки, наиболее значимые как по своей ресурсной обеспеченности,
так и растущему спросу - Китай, Индия, Иран, Россия. Относительно новая
география с акцентом на ЦАР в Стратегии-2030 прописывается достаточно подробно.
Аргументируется, что активный энергетический диалог и сотрудничество не стоит
откладывать в долгий ящик, а начинать незамедлительно, тем более что в 2008 г.
Россия председательствует в ШОС.
Следующим, заложенным в новую ЭС принципиальным направлением, которое определяет
развитие энергетического сектора, является комплексный подход к единой системе
"природа - общество - человек". Мы подошли к тому этапу, когда сохранение
окружающей среды следует рассматривать не как фактор, ограничивающий развитие
энергетики, а как определяющий его развитие.
Именно по экологическим соображениям отодвинули от Байкала ВСТО. И если
попытаемся газ Ямала получить по старинке, станем прокладывать туда дороги и
трубопроводы, то изменим хрупкую природу Севера до неузнаваемости,
восстановиться она уже не сможет. Поэтому в ЭС-2030 мы предлагаем начинать
освоение полуострова с шельфа, оставив нетронутой его континентальную часть. И
никакой "трубы", продукты надо вывозить морем в виде СПГ и конденсата. Уместно
говорить уже не об экологической безопасности, а об экологической эффективности
развития ТЭК.
Энергетическая стратегия не может пренебрегать и социальным фактором.
ЭС-2030 ставит задачу устранить межрегиональные перекосы. Не экономические, а
прежде всего социальные условия требуют интенсивного развития Дальнего Востока,
более быстрого в сравнении с другими российскими регионами прироста потребления
там энергии. Соответствующие расчеты показывают необходимость ускоренного
развития энергопотребления, сферы энергетических услуг также и для Восточной
Сибири, Приполярного Урала.
Постепенный уход от "дешевых" энергоносителей внутри страны неизбежен. Однако
неоправданно резкое повышение цен на газ и электричество может иметь
непредсказуемые последствия. В ЭС недвусмысленно прописано, что цены на
энергоносители определяются не тем, сколько средств требуется энергетике для
развития, а исходя из того, сколько сможет заплатить население. По
предварительным социальным исследованиям, плата за энергетические ресурсы не
должна занимать в бюджете семьи больше 10%. Если доля энергозатрат в
потребительских расходах станет зашкаливать за четко обозначенные пределы,
государству потребуется - и это закладывается в стратегию - ограничить ценовой
рост. Ориентироваться на мировые цены для небогатого российского населения мы не
можем и не будем. Для промышленности такого ограничителя нет.
Вообще не надо относиться к ЭС как к директивному документу. В рыночных условиях
она не может претендовать на роль плана ГОЭЛРО-2, а нужна прежде всего как
ориентир, в каком направлении должна развиваться энергетика. Даже балансовые
показатели, которые есть в ЭС, служат для бизнеса неким вектором приоритетных
направлений, индикативным ориентиром, и не больше того. Хотя мы и считаем
оправданным закладку определенных мер государственного стимулирования для
обеспечения общего баланса, никто не диктует компаниям, сколько им добывать
нефти, газа, сколько вырабатывать электроэнергии и какими ресурсами при этом
пользоваться. Собственно в России в силу разнообразия условий сформулировать
какую-то одну жесткую линию и не удастся. Тем более что ЭС координирует интересы
государства, бизнеса и общества, адресуясь к ним одновременно. Но все-таки упор
сделан на государственные интересы.
Завершить работу над стратегией пытаемся подготовкой дорожной карты реализации
государственной долгосрочной энергетической политики. Это позволяет на каждом из
этапов долгосрочного развития формировать присущие ему цели, определять набор
действующих механизмов для их достижения, определять приоритеты, которые
государству надлежит поддерживать всеми своими ресурсами, выделить основные
риски и возможности их минимизации. При подготовке ЭС-2030 мы впервые отказались
от чисто сценарного подхода. Прежде в документ закладывали несколько сценариев
от начала и до конца: так ситуация будет развиваться при неблагоприятных
условиях, так - при удачном стечении обстоятельств и т.д. Теперь же делим ЭС на
три этапа:
2008-2012 гг. - ресурсно-инвестиционное развитие;
2013-2020 гг. - инвестиционно-инновационное обновление;
2021-2030 гг. - инновационное развитие энергетики будущего.
И говорим, что на первом этапе в силу инерционности будет реализовываться энергосырьевой вариант, никуда не деться. Потом настанет черед
энергоэффективного сценария, поскольку потребуется стимулировать развитие
энергоэффективной промышленности и потребления. Следующий энергосценарий -
энергетика будущего. И на каждом из этих трех этапов развития энергетики
существует свой набор механизмов, стимулов, ограничений, свой набор примеров
частно-государственного партнерства, которые и пытались прописать в ЭС-2030.
Переход с этапа на этап определяется дорожной картой, которая сама по себе будет
существовать в рамках упреждающего мониторинга Энергетической стратегии. |
|
| |
|
|
| |
|
|
|
|
