|
|
|
echo $sape->return_links(1); ?> |
|
|
|
|
|
|
|
|
Архив Статей |
Октябрь 2007 г. |
|
|
|
|
echo $sape->return_links(1);?> |
echo $sape->return_links(1);?> |
echo $sape->return_links(); ?> |
|
|
|
|
|
Альтернатива, которой нельзя не воспользоваться
|
|
|
На вопросы журнала «Мировая энергетика» отвечает генеральный директор Национальной инновационной компании «Новые энергетические проекты» Борис КУЗЫК, член-корреспондент РАН.
|
|
|
Беседовал Михаил ОЛЕЙЧИК
|
|
|
— Борис Николаевич, возглавляемая вами компания реализует весьма амбициозный
проект по развитию водородной энергетики. Вы действительно считаете, что в XXI
веке водородной энергетике альтернативы в России нет?
— Нет, я так не считаю. Альтернатива есть всегда. Другой вопрос — насколько она
отвечает объективной тенденции стратегического развития России. Есть два
варианта — консервативно-инерционный с ориентацией на углеводороды, что укрепит
репутацию нашей страны как мирового центра сырьевых ресурсов, либо прорыв в
сфере инновационных технологий, и это позволит России сменить имидж
нефтегазового донора на технологически развитую державу. Поэтому
альтернативные источники энергии (АИЭ) — ветровая, солнечная, биотопливо,
геотермальная и водородная — дают нам шанс.
— И Россия его использует?
— В отличие от других зарубежных стран в России инициатива по возрождению и
развитию альтернативной энергетики, в т.ч. водородных технологий, исходит не от
государства, а от частного бизнеса и науки — ГМК «Норильский никель» и
Российской академии наук. В конце 2003 года они приняли стратегически важное
решение — объединить усилия для инновационно-технологического прорыва в сфере
альтернативной энергетики. А компания «Новые энергетические проекты» (НЭП)
реализует этот проект и пограничные с ним направления АИЭ с водородным циклом.
Этот проект в энергетике можно сравнить с локомотивом, который потянет за собой
«вагончики достижений» в области нанотехнологий, материаловедения,
биотехнологий, электрофизики, инновационного менеджмента и т.д. Я уже не говорю
о совокупности других доводов в пользу водородных технологий. Хот я водород, а
также технология его использования имеют свои плюсы и минусы.
— И чего же больше: плюсов или минусов?
— О водороде, как о человеке, можно сказать, что его недостатки — суть
продолжение достоинств. Водород не является первичным источником энергии, но по
сравнению с минеральными ископаемыми обладает рядом преимуществ: нетоксичен,
имеет высокую теплоту сгорания на единицу массы (120 МДж/кг), транспортабелен,
может храниться, как природный газ, дружен с экологией и практически неисчерпаем
в природе.
— Вы считаете, что дарованное нам Богом богатство — запасы нефти,
газа, угля — скоро иссякнет и наступит энергетический коллапс или уж по крайней
мере кризис?
— Каменный век завершился не потому, что закончились камни. Есть
объективная закономерность смены технологических укладов. Первая половина XXI
века — период становления и распространения шестого технологического уклада,
перехода от индустриального общества к постиндустриальному технологическому способу производства. Из-за кризиса 90-х годов, сопровождавшегося
технологической деградацией, Россия все еще находится в пятом (а по ряду позиций
— в четвертом) технологическом укладе. Игнорировать эту закономерность в
энергетике — значит обречь себя на постоянное совершенствование, например
керосиновой лампы как источника света и тепла.
Что касается заката нашего «нефтегазового» счастья, то я считаю, что к
прогнозам ученых и экспертов надо прислушиваться и делать соответствующие
выводы. Мнения расходятся лишь в отношении сроков исчерпания минеральных
ресурсов (бесперебойные поставки нефти в течение 40 лет, газа — 60, угля — чуть
более 100 лет), но сходятся в одном — углеводородное топливо не имеет «вечной
перспективы». Мировой спрос на энергоресурсы уже к 2030 году вырастет на 60—70%
по сравнению с 2000-м. При этом цены на нефть хотя и колеблются, но имеют четкую
тенденцию к рост у. Но главное — природа и люди уже не в состоянии выдержать
экологического насилия, и мы уже стоим перед лицом энергоэкологического кризиса.
— Извините, но если говорить об экологии, то крупные нефтегазовые компании, в
том числе и в России, вкладывают сотни миллионов долларов в экологические
программы.
— Это действительно так. Такая природно-благотворительная
деятельность нефтегазовых компаний несколько облегчает ситуацию, но не решает
проблему.
— …и чтобы ее решить, вы предлагаете законсервировать нефтегазовые
скважины, как это сделали в США, и дать ход экологически чистому, но все-таки
дорогому водороду?
— Во-первых, мне хотелось бы подчеркнуть ключевое понятие —
рациональное использование углеводородов. Более 100 лет назад великий русский
ученый Д.И. Менделеев предупреждал, что сжигать нефть — все равно что топить
печку ассигнациями. Продолжая эту мысль, можно сказать, что, увеличивая
инвестиции в нефте- и газодобычу и технологию их использования в качестве
источника энергии, мы лишь совершенствуем конструкцию печки и увеличиваем
достоинство ассигнаций. В Энергетической стратегии России на период до 2020 года
общий объем инвестиций в традиционную энергетику составит более 500 млрд.
долларов. Строительство же ветровой электростанции мощностью 5 МВт обходится в среднем в 7
млн. долл. и окупается всего за
несколько лет.
Рациональное отношение к минеральным ресурсам — это их использование в качестве
химического сырья в промышленности и сельском хозяйстве. При этом необходимо
постепенно отказываться от их широкомасштабного использования как источника
энергии.
— А как обстоит дело с использованием минеральных ресурсов за рубежом?
— По-разному. Достоинства альтернативной энергетики оценили не только
правительства 45 зарубежных государств, возведя ее в ранг национальных
программ и проектов, но и международные нефтяные компании (МНК). Суммарные
инвестиции в поиски экологически чистой альтернативной энергетики на
сегодняшний день превысили 100 млрд. долларов. Только МНК за последние годы
направили более 10 млрд. долл. в разработку альтернативных видов топлива.
Инвестиции ExxonMobil составляют более 1 млрд. долл. в год. Норвегия — третья в
мире нефтедобывающая страна — планирует вложить около 3 млрд. долл. в
альтернативную энергетику. А маленькая Швеция, которая вкладывает только в
исследования альтернативных источников энергии 100 млн долл. ежегодно, должна
полностью отказаться от использования углеводородного топлива к 2020 году.
— Но сторонники водородных технологий все равно будут
продолжать использовать минеральное сырье как источник получения водорода. В
ваших рассуждениях какое-то противоречие…
— Противоречия нет, если видеть
долгосрочные тенденции. Еврокомиссия (ЕК) недавно представила базовый и
водородный сценарии развития мировой экономики. Базовый сценарий предполагает
производство водорода на основе традиционных источников энергии ( ТИЭ — уголь,
нефть, газ) путем термохимической конверсии первичного топлива. Водородный
сценарий предусматривает производство водорода путем электролиза воды, но уже
на базе альтернативных, преимущественно возобновляемых источников энергии
(ВИЭ). По этому сценарию широкомасштабное производство водорода в мире начнется с 2030 года. До этого периода 2/3 объема
водорода будет производиться на основе ТИЭ. К 2050 г. при производстве водорода
будут лидировать ВИЭ — 52%.
Технический потенциал ВИЭ в пять раз (4,6 млрд.т. у.т. в год) превышает объем
потребления всех топливно-энергетических ресурсов России, а экономический
потенциал составляет немногим более 25% (270 млн.т. у.т в год) от годового
внутреннего потребления энергоресурсов в стране.
— А как этот потенциал используется у нас в России?
— Доля альтернативных источников на российском
энергетическом рынке составляет сегодня 0,5%. Для сравнения: в мире — 13,5%. По
планам ЕК чуть более 20% европейской энергетики к 2020 г. будет функционировать
за счет ВИЭ. При должном уровне финансирования современные технологии позволят
к 2030 г. обеспечить Европу альтернативными источниками энергии на 50—65%.
Мировой рынок возобновляемой энергетики, по оценкам экспертов, уже к 2016 г.
вырастет: по биотопливу — в 3,9 раза, по ветроэнергетике — в 3,3, по солнечной
энергетике — в 4,4, а по водородной — в 11,1 раза. В целом АИЭ к 2030 г. по
сравнению с 2006 вырастут в 5,6 раза. В России только к 2050 г. планируется
заменить 20% ископаемого топлива на ВИЭ.
— А в чем причина такого, мягко
говоря, отставания? Что, Россия опять идет своим путем? Или дело в дороговизне
водородных технологий, которые нам не по карману?
— Дело в сложившейся ситуации.
Она не очень восприимчива к инновациям, игнорирует стратегическое
прогнозирование и не любит просчитывать последствия наших нынешних деяний.
Наше экологическое сознание находится в зачаточном состоянии.
Сегодня водородные технологии не запущены в серию, поэтому их себестоимость
пока высока. Очевидно, что стоимость водорода должна быть на уровне цены
бензина или дизтоплива. При росте цен на ТИЭ инвестиционные затраты на
альтернативные, в том числе ВИЭ, и соответственно себестоимость производства
электроэнергии на них имеет тенденцию к снижению. Например, 65% стоимости
топливного элемента в водородной энергетике составляет электрод из платины или
палладия. За счет использования новых технологий его себестоимость ежегодно
снижается на 20—25%. КПД такой энергетической установки — 90%. У любой газовой
турбины в лучшем случае — 55%.
Как показали исследования, проведенные Гринписом и ЕС, дополнительное
финансирование возобновляемой энергетики в размере 22 млрд. долл. в год может
привести к ежегодным сбережениям в традиционной энергетике в объеме 202 млрд.
долл. в год. Если 10% субсидий, идущих производителям энергии из угля и природного газа, перенаправить в ВИЭ,
это позволит уменьшить выбросы углекислого газа в атмосферу на 50% до 2030 г. и
снизить затраты на 180 млрд. долл. в год.
В традиционных энергоустановках различных типов в мире ежегодно сжигается более
3 млрд. т нефти. При этом потребляется 45—50 млрд. т воздуха, а в атмосферу
выбрасывается до 300 кг вредных и даже опасных веществ в расчете на каждого
обитателя Земли. По мнению многих ученых, именно они служат основной причиной
парникового эффекта, вызывающего всемирное потепление и изменение климата. При
этом до 40% вредных выбросов в атмосферу образуются при сжигании нефти и
нефтепродуктов при производстве электрической и тепловой энергии.
Согласно данным Всемирной организации здравоохранения почти 30% детских
заболеваний связаны с неблагоприятной окружающей средой. По статистике ООН,
около 3 млн чел. в год убивают ядовитые выбросы в атмосферу. Ущерб от
глобального потепления климата, по прогнозам ООН, будет обходиться человечеству
в 1 трлн долл. ежегодно к 2040 году.
Скажите, сколько сотен миллиардов (а может, и триллионов) долларов надо
затратить уже сегодня на реанимацию окружающей среды, устранение последствий
природных катаклизмов (засуха и пожары, наводнения и пр.), лечение миллионов
детей и взрослых? Пока этот вопрос остается без ответа, но если посчитать, то
полученные результаты, может быть, заставят нас иначе посмотреть на альтернативы
современной энергетики. Подумать, какое наследство мы оставляем нашим потомкам
и как они оценят наши нынешние деяния.
— А что конкретно предлагает ваша
компания?
— У нашей компании есть четкая стратегия до 2020 года, имеющая четыре
направления.
Во-первых, это бесшумные, экологически чистые тригенерационные энергоустановки, дающие потребителю одновременно электричество, тепло и холодную воду,
мощностью от 100 кВт до 10 МВт для систем распределенной энергетики. Это
преимущественно для ЖКХ, сельского хозяйства, промышленных предприятий и других объектов.
Во-вторых, это резервные и автономные источники питания мощностью от двух до
нескольких десятков киловатт, которые предназначены для энергоснабжения в
чрезвычайных ситуациях, а также в отдаленных, труднодоступных и малоосвоенных
районах. Учитывая, что, по разным оценкам, от 50 до 70% территории России не
имеет централизованного электроснабжения, а строительство крупных
электростанций невозможно или нецелесообразно с экономической точки зрения, то
роль малой энергетики, к которой относятся два вышеперечисленных вида
энергоустановок с различными типами топливных элементов, трудно переоценить.
Пионерами — потребителями этих типов энергоустановок в России выступают ГМК
«Норильский никель», МобильныеТелеСистемы (МТС) и РАО «РЖД».
В-третьих, это интегрированные энергоустановки мощностью от 5 до 100 кВт,
работающие на энергии солнца и ветра. Благоприятными для интегрированных
энергоустановок регионами являются прибрежные районы Дальнего Востока, побережье
Каспийского и Черного морей, Поволжье, Северный Кавказ, Урал и Восточная Сибирь
(небольшие локальные проекты) и южная часть России от Черного моря до Ти хо го
океана и др.
Наконец, в-четвертых, это производство и реализация ключевых компонентов водородных технологий — солнечных батарей, топливных элементов, суперконденсаторов, топливных процессоров, периферийного электротехнического и
газового оборудования.
— И это все делает ваша компания собственными силами?
— Конечно, нет. Водородная энергетика — долгосрочный, дорогостоящий, венчурный
и поэтому в известной степени рискованный бизнес, который должен строиться на
принципах партнерства. В числе наших российских партнеров 52 академических
института, конструкторских бюро, промышленных корпораций. Для рационального
использования «российских мозгов» и предпринимательского опыта завоевания рынка
водородных технологий мы вступили в партнерские отношения с такими известными
зарубежными компаниями, как американские Plug Power и United Technologies
Corporation (UTC), канадская Hydrogenics, немецкая FuMaTech. И этот список можно
продолжить. В заключение скажу, что суммарные инвестиции в проект «Водородная
энергетика и топливные элементы» со стороны компании «Интеррос» и ГМК « Норильский никель» на сегодняшний день составили около 400 млн долл., и есть основания
полагать, что в ближайшей перспективе они увеличатся до 1 миллиарда.
|
|
|
|
|
|
|
|