| |
return_links(1);?> |
return_links(1);?> |
return_links(); ?> |
|
| |
|
|
| |
Отступать некуда, впереди — шельф.
|
|
| |
Президент компании Statoil в России Кристоффер МАРО отвечает на вопросы «Мировой энергетики».
|
|
| |
Беседовала Людмила Мещанинова
|
|
| |
— Не секрет, что Штокмановский проект, на участие в котором претендует ваша
компания, особо контролируется государством. В этом свете особенно интересно,
как Statoil в течение почти 30 лет своего существования строит отношения с
правительством Норвегии? Как вы оцениваете стремление российского государства
усилить свое влияние на нефтегазовую отрасль?
— Начну с отношений между Statoil и норвежским правительством. Конечно, в первые годы правительство
координировало работ у Statoil, ведь компания была инструментом осуществления
норвежской нефтяной политики. Но постепенно, по мере накопления опыта и роста
возможностей Statoil все менее зависела от правительства. Совершенно новая ситуация возникла, когда правительство решило продать часть своей доли в компании
частным инвесторам. Первичное размещение акций (IPO) было проведено летом 2001 г.
В настоящее время компания зарегистрирована на фондовой бирже Осло и на
Нью-Йоркской фондовой бирже — и это по-настоящему интересно. Каждый день мы
получаем реакцию рынка на результаты работы компании, и я думаю, что это меняет
и наш менталитет, и отношение к бизнесу. IPO сделало Statoil лучше, потому что
теперь мы еще больше сосредоточены на создании стоимости для наших акционеров.
Сегодня отношения между Statoil и правительством довольно тесные. На ежегодном общем собрании акционеров
оно может предлагать своих кандидатов в совет директоров, причем прочит туда не
государственных служащих или политических деятелей, а опытных руководителей из
энергетического сектора или других отраслей норвежской и международной
промышленности.
В политике российского и норвежского правительств в области энергетики, я
думаю, много общего. Обе страны имеют очень сильный энергетический сектор,
который обеспечивает большую долю их ВНП. И я считаю вполне естественным, что
российское правительство хотело бы повысить свое влияние на энергосектор.
Конечно, частично это влияние можно обеспечить через собственность, как это
делается в Норвегии. Но нигде в мире государство не хочет управлять всеми
работами и процессами в энергетическом секторе компаниями — это позитивное
явление.
— Ваша оценка российского налогового режима, особенно в отношении
новых проектов? Чем он принципиально отличается от норвежского?
— Фундаментальное различие в том, российский режим основан в основном на
экспортных пошлинах и налогах на добычу, норвежский — главным образом на налоге
на прибыль. Это различные подходы. Я думаю, что российская система
налогообложения создана, чтобы прежде всего заботиться о реализации проектов
на суше. По крайней мере в настоящее время не существует конкретного
налогового режима для шельфовых проектов. Они весьма дорогостоящи, поэтому
должны подпадать под другой налоговый режим. Для разработки Штокмановского
месторождения российское правительство согласилось снизить экспортную пошлину
на СПГ до нуля, но это всего лишь административная мера.
— Какие риски в России самые значительные для Statoil?
— Нам необходима налоговая стабильность в течение продолжительного времени. В частности, для успешной реализации
Штокмановского проекта. Обнуление экспортной пошлины на СПГ сегодня не
защищает от ее повышения завтра. Штокмановское месторождение, по нашим планам,
будет разрабатываться в 3 этапа. Инвестиционный период, возможно, составит
10—15 лет. Именно поэтому очень важно быть уверенным в том, что налоговый режим
не изменится и на этапе добычи.
— Необходимо ли СРП для реализации Штокмановского проекта? Этот режим используется в Норвегии?
— В настоящее время СРП не используются в Норвегии, но мы применяем своего рода разделение прибыли
— взимание налогов только с чистой ее части. Обычно в первые годы реализации
проекта компания может и не платить налоги, потому что она сделала огромные
инвестиции.
— Как, на ваш взгляд, оптимально выстроить отношения со всеми
иностранными участниками при освоении Штокмана — от добычи до реализации
продукции, в частности, в виде СПГ в США?
— Я считаю, работа будет более эффективной, если все участники будут иметь одинаковую долю во всех звеньях
цепочки создания ценности проекта. Это поможет избежать споров о том, какое
звено является более прибыльным.
— Известно, что Statoil и Hydro хотели бы получить по 25% в Штокмановском проекте в обмен на их 10%-ные доли в разработке
месторождений Сновит и Ормен Ланге соответственно. Компании подали отдельные
заявки. Очевидно, что кто-то из норвежских участников может быть разочарован
окончательным выбором «Газпрома». Как вы оцениваете шансы свои и Hydro
участвовать в Штокмане? Предлагали ли вы «Газпрому» поработать вместе на норвежском шельфе?
— Пока слишком рано комментировать такой вопрос, как доли участия. На данном этапе
идет острая конкуренция, и я не думаю, что какая-либо из компаний шорт-листа
может точно подтвердить, какие активы она предложила «Газпрому».
Мы с оптимизмом смотрим на наши шансы стать партнером «Газпрома» и готовы
работать с любой компанией из шорт-листа (кроме Statoil и Hydro, в него вошли
Total, Chevron, ConocoPhillips. — Прим.. ред.). Преимущества, которые может
предложить Statoil, очевидны. Это не только производство СПГ, подводное
обустройство месторождения и технология многофазной транспортировки потока
продукции, но и наши мощности по регазификации СПГ в США.
Кроме того, мы предложили «Газпрому» разделить с нами ведущую роль в освоении
других газовых месторождений в Баренцевом море и Арктике. Я думаю, что это
направление сотрудничества является естественным для наших двух компаний.
— Вы можете дать какую-нибудь оценку затрат по Штокмановскому проекту? Сколько вы
сами готовы инвестировать?
— В настоящее время на Штокмановском месторождении
пробурено 6 оценочных скважин. Я верю, что стоимость доказанных запасов
месторождения выше затрат, сделанных для его изучения. Что же касается общих
инвестиций, пока я, пожалуй, не могу говорить об этом.
— Смогут ли повлиять на будущее сотрудничество незавершенные российско-норвежские переговоры по
спорной зоне в Баренцевом море, а также намерения Statoil расширять свои работы
в восточном секторе Финнмарка, расположенном рядом с этой спорной зоной?
— Как вы, возможно, помните, министр иностранных дел Норвегии г-н Йонас Гарторе недавно посетил Мурманск, Санкт-Петербург и Москву. Во время пребывания в
Москве он встретился с российским коллегой Сергеем Лавровым, после чего сказал,
что в вопросе о спорных границах был достигнут существенный прогресс. Но, я
думаю, пока преждевременно говорить о договоренности по всем аспектам. Партнерство же в рамках Штокмановского проекта — это отдельный вопрос. Итоги
переговоров по спорной зоне не могут повлиять на него.
— Какие, на ваш взгляд, конкретные технические достижения компании Statoil
подняли на новый уровень разработку морских месторождений по сравнению с
семидесятыми годами прошлого века, когда многие выражали сомнения относительно
рентабельности добычи на шельфе?
— В конце 60-х годов прошлого века американская
Phillips Petroleumвпервые обнаружила нефть на континентальном шельфе Норвегии.
У нас к тому моменту не было своей нефтеперерабатывающей промышленности, и,
естественно, мы не обладали опытом в этой области. Стало очевидным, что
Норвегия должна его приобрести. Поэтому в 1972 г. создается Statoil. В 70-е
годы, которые стали для нас периодом обучения, все проекты по добыче
углеводородов в Норвегии осуществляли международные компании. Разработка
гигантского месторождения Статфьорд, запасы которого оценивались в 5 млрд барр.
нефти, явилась первым крупным проектом, предложенным компании Statoil.
Оператором была выбрана американская компания Mobil (сейчас входит в компанию
ExxonMobil). В ее исполнительную структуру входили ключевые специалисты
Statoil. Так мы приобретали знания, которые вскоре позволили нам понять все
тонкости этой работы. Еще через несколько лет, в 1981 г., Statoil начинает
разработку своего первого морского месторождения — Гуллфакс. В то время Норвегия
и Statoil приветствовали технологии самых передовых мировых компаний,
применявшиеся в разработке нефтяных месторождений страны. Получив достаточный
объем технологий, Statoil перешел к разработке месторождений самостоятельно.
За 25—30 лет у нас было немало различных технологических достижений, и одно из
самых первых — размещение железобетонных платформ на морском дне. Большим
успехом также стало строительство подводных трубопроводов на большой глубине.
Так, в начале 80-х прошлого века мы преодолели Норвежскую впадину глубиной 350
м, которая отделяла месторождения от побережья. Это и ускорило развитие
газоперерабатывающей промышленности на побережье Норвегии, а в дальнейшем
позволило разрабатывать месторождение Тролль. Строительство платформы Тролль
(одного из самых крупных когда-либо построенных искусственных сооружений
высотой 450 м) — это еще одно ключевое событие. И здесь впервые была
использована технология транспортировки на берег многофазной продукции.
— Что Statoil может предложить при разработке российского шельфа? В частности,
насколько выгодным будет использование технологии подводного заканчивания
скважин?
— Из последних технологических достижений Statoil, которые будут
чрезвычайно полезны при освоении российского континентального шельфа, я бы
отметил возможность разработки морских месторождений без платформ (самых
затратных сооружений любого проекта). Появление скважин с подводным заканчиванием, а также трубопровода для транспортировки на берег многофазной
продукции явилось огромным достижением, крайне актуальным для разработки
месторождений и на российском шельфе. При подводном заканчивании скважин мы
исключаем фактор разрушающего воздействия айсбергов и льда. В настоящее время
технология подводной добычи углеводородов признана и развивается. Statoil
является вторым в мире (после бразильской компании Petrobras) оператором скважин
с подводным заканчиванием. Насколько я помню, мы эксплуатируем почти 250 таких
скважин.
— Какие особенности разработки месторождений, например, Тролль и Слейпнер, доставили хлопот Statoil?
— Особенностью месторождения Тролль явилось то, что тонкий нефтенасыщенный пласт располагался под газоносными толщами, и
считалось, что извлечь эту нефть невозможно. Однако применение технологии
горизонтального бурения доказало, что эта проблема вполне решаема. Сегодня
Statoil увеличивает компрессорные мощности на месторождении, и постепенно
поставки с этого месторождения в Европу будут расти.
При разработке Слейпнер мы столкнулись с другой проблемой: высоким уровнем СО .
На некоторых участках объем углекислого газа, который считается загрязняющим
веществом, составлял 5—10%. Это была, наверное, самая сложная техническая
проблема для нас.
Но нам удалось применить новую технологию, которая обеспечила извлечение СО из
природного газа на самом месторождении. Потом мы закачиваем сепарированный газ
СО2 в другие непродуктивные пласты, и это экологически безопасно и
экономически выгодно.
— На каком этапе реализации находятся проекты по освоению месторождений Сновит и Ормен Ланге?
— В качестве оператора компания Statoil владеет 33%
проекта по сжижению природного газа с месторождения Сновит. Это первый
СПГ-завод в Европе и в Арктике, который близок к завершению. Через год (во
втором квартале 2007 г.), после принятия в эксплуатацию завода, будет подана
первая партия газа. Мы рассчитываем, что до конца 2007 г. завод выйдет на
проектную мощность, что позволит нам экспортировать СПГ в США и Испанию.
Statoil также имеет более 10% в проекте Ормен Ланге. Здесь нашей компании
отводится особая роль — мы фактически отвечаем за прокладку самого длинного в
мире подводного трубопровода от экспортного терминала Нихавна, расположенного
в средней части Норвегии, до месторождения Слейпнер. Длина трубопровода от
Нихавна до Слейпнер составляет около 670 км. Далее он пройдет еще 540 км до
терминала в Изингтоне (Великобритания).
Основным оператором по разработке Ормен Ланге является Hydro. После введения в
эксплуатацию месторождения основным оператором станет Shell. На месторождении
Сновит компания Statoil станет оператором как по разработке, так и по
эксплуатации. Добыча газа должна начаться в конце 2007 г. Поэтому в следующем
году мы ожидаем существенный рост экспорта газа из Норвегии.
Планы компании предусматривают рост добычи в период до 2007 г. как на норвежском
шельфе, так и за рубежом. Запланированный общий объем добычи увеличен с 1,35 до
1,4 млн барр. нефтяного эквивалента в день. Что касается производственных
расходов, они будут дополнительно снижены и составят к 2007 г. 22 кроны на
баррель эквивалента нефти.
— Господин Маро, большое спасибо за столь информативное интервью.
Компания Statoil создана 14 июня 1972 г. как государственная.
Частично приватизирована, но государству по-прежнему принадлежит
большая часть акций — 70,9%. Остальными владеют 65 тысяч акционеров. Компания
работает в 32 странах мира. На долю Statoil приходится больше половины
нефтегазового производства Норвегии.
Компания является одним из крупнейших поставщиков нефти и значительным
поставщиком газа на европейский рынок (экспортирует в Европу 2/3 добываемого в
Норвегии газа). Занимает третье место в мире по продаже нефти. Имеет
автозаправочные станции в странах Скандинавии, Балтии, в Ирландии, Польше,
России.
|
|
| |
|
|
|
|
